On&nbsp;Wednesday November 26, the Museum, Library, Caf&eacute; and Shop will be&nbsp;closed.
On&nbsp;Friday November 28, the Museum, Library, Caf&eacute; and Shop will be&nbsp;closed.
From November 5 to&nbsp;25, new works will be&nbsp;installed in&nbsp;open storage. Tickets for the project <a href="https://garagemca.org/en/open-storage/open-storage-backstein-function" target="_blank">Backstein Function&sup2;</a> and&nbsp;the <a href="https://garagemca.org/ru/open-storage/the-artist-s-book-kabakov-meets-pivovarov-in-a-corridor-of-a-publishing-house" target="_blank">artists' books section</a> are available at&nbsp;half price

Please note

Раух Алексей фон

Smirnov Aleksej Glebovič

Raukh Aleksei von

В другом измерении

«Завтра — см. вчера» — это первая публикация дневников Леонида Талочкина. Личные записи перемежаются описаниями выставок, концертов и художественных вечеров, бытовыми сюжетами и пространными размышлениями. Всё вместе складывается в подробнейший портрет не только художественной среды 1960‑х (именно этот период охватывает настоящее издание), но и советского общества в целом. В первую очередь Талочкин пишет о людях — о тех, с кем общался, кого любил, кем восхищался, в ком разочаровывался. Его дневники восполняют пробелы в истории: это и деятельность художников‑кинетистов, в том числе Вячеслава Колейчука и Льва Нусберга, и работа Юрия Мамлеева над романом «Шатуны», и становление Южинского кружка, и творческий путь Бориса Козлова, и сюжеты, связанные со Львом Кропивницким и лианозовской группой. Наряду с ключевыми фигурами культурного андерграунда мелькают имена тех, кто оказался забыт. «Завтра — см. вчера» — результат более чем семилетней работы, в том числе совместно с Государственной Третьяковской галереей (в рамках общего проекта в 2022 году также вышел каталог «Я знал их всех»).

Леонид Талочкин. Завтра — см. вчера. Дневники

This catalog was published on the occasion to the exhibition “Free Art From the Soviet Union. From the Collection of Michael Grobman”, which was held at Herzliya Museum of Art in 1980. On this exhibition the Herzliya Museum presents works by more than 15 Soviet artists that do not toe the line of “Social Realism”, do not depict in their paintings Socialism's desires.

Free Art From the Soviet Union. From the Collection of Michael Grobman

Каталог выставки, которая проходила в Русском музее и была посвящена изобразительным и смысловым метаморфозам образа ангела в творчестве отечественных художников XX—XXI веков. Альбом помимо иллюстраций содержит четыре вступительные статьи, в которых рассматриваются пути воплощения этого образа в творчестве живописцев и скульпторов ХХ века, а также в произведениях учеников и последователей Владимира Стерлигова. Отдельная статья посвящена сказочно-мифологическим и религиозным образам в отечественной керамике и стекле XX-начала XXI века.

Ангелы в искусстве XX—XXI веков

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

На представленном рисунке изображены две полуабстрактные фигуры: выполненные энергичными мазками туши лица редуцированы до масок, а тела словно распадаются на фрагменты, линии и пятна, при этом гипертрофированные руки и ноги остаются четко очерченными, придавая композиции архаическую выразительность. Контраст плотности и пустоты фигур превращает композицию в размышление о границе между присутствием и исчезновением.

Untitled

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В монохромной композиции Смирнов развивает язык абстрактной графики, отсылающей к ранним беспредметным работам Василия Кандинского. Центр листа занят вихревой структурой, построенной вокруг плотного черного пятна — условного «ядра», вокруг которого спиралями разворачиваются неправильные окружности. Художник мастерски балансирует между плотной штриховкой и намеренно оставленными пустотами, придавая рисунку ритм. Смирнов не просто цитирует авангард, но переосмысливает его через призму собственного символического кода, где абстракция становится способом доступа к невыразимому порядку.

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В графической работе «Рыба № 263» Смирнов обращается к одному из древнейших христианских символов, однако трактует его не догматически. Центр композиции занимает изогнутое тело рыбы с четко очерченным силуэтом и узором, передающим поверхность чешуи. Традиционная образность нарушается сюрреалистическим введением — человеческими глазами. Фон, пронизанный перекрестной штриховкой и усеянный миниатюрными мотивами облаков, создает визуальную ткань, напоминающую древние рукописи.

Fish № 263

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В работе «Освобожденный мятежом зверь» Смирнов создает зооморфный образ, напоминающий коня, из тонких перекрестных штрихов фона, густых черных пятен и размытых, почти дымчатых линий, формирующих объем. Центр композиции — огромный глаз, обращенный к зрителю и выполненный в виде вихреобразной спирали, будто воплощающей «творящий ритм мятежного огня», о котором писал Максимилиан Волошин в стихотворении «Мятеж». Название работы, вероятно, отсылает именно к этой поэтической концепции как первооснове бытия — не разрушения, но творческого преображения.

Освобожденный мятежом зверь

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и православной иконописной традиции, создавая мрачную, почти провидческую поэтику, которую сам автор определял как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

Графика занимает особое место в его наследии. Именно в рисунке наиболее полно проявляются чувство композиции и способность передавать сложнейшие состояния минимумом средств. В работе «Общея гибель» на фоне покосившихся домиков над лежащей коровой склоняется теленок с разинутой пастью. Неподалеку стоит лошадь, как будто отстраненно наблюдая за происходящим. Художник строит образ через напряженное взаимодействие техник: тонкие линии выписывают облик животных, тогда как фон проработан пятнами туши — от иссиня‑черного до размытого серого, создающего эффект дымки. Архаическое написание названия — «общея» — отсылает к церковнославянским текстам, а в самой манере рисунка ощущается родство с экспрессионизмом начала XX века.

Общея гибель

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В представленном листе Смирнов соединяет тушевую графику с динамичной, почти небрежной акварелью: цвет ложится поверх контуров, создавая напряжение между линией и тоном. Слева — безликий образ в позе победителя: вытянутое тело с прорисованными ребрами, мускулистыми ногами и необычайно тонкой воздетой рукой, рядом — архаичная статуэтка с сюрреалистическим лицом; справа — три фигуры в полупрозрачных тонах. Несмотря на экспрессию линий, черты лиц проработаны с точностью миниатюриста, обостряя контраст между фрагментарностью тел и напряженностью взглядов персонажей.

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

«Сретенский бульвар» — обычная школьная тетрадь советского образца — становится артефактом переходного момента в творческой судьбе Смирнова фон Рауха. На ее страницах соседствуют несколько стихотворений, включая «Памяти постели Юло Соостера» (1971), и полуабстрактные графические зарисовки. Смерть художника в 1970 году стала трагическим событием для московского андерграунда. Вскоре Смирнов приобрел его мастерскую и почти сразу утратил ее в результате загадочного пожара, о котором вспоминала вдова художника Лидия Соостер: «Он не может, да и не хочет испытывать страх, будучи здесь. К нему приходил Юло как призрак». Особенно выделяется обложка тетради: на ней нарисован профиль оскаленного существа, сложенный из дугообразных форм, точек и прерывистых штрихов. С середины 1970‑х годов Смирнов практически отказывается от изобразительного искусства: его основным языком становится литература. Рисунок уступает место слову.

Сретенский бульвар

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое 
«доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

«Рисунок в новом каземате» — это отдаленно намеченный профиль лица, который распадается на абстрактные элементы. Под изображением — экспрессивная каллиграфическая надпись. Здесь линия, знак и слово становятся равноправными носителями смысла, а каземат — не столько топографическая реальность, сколько метафора внутреннего заточения. Как писал сам художник, «мои рисунки не более чем опыт познания. Когда отчаяние доходит до предела, то рука невольно выводит иероглифы на бумаге. Меня гораздо более занимает изобразить линию, не противоречащую музыке стиха или философской стройности, чем написать „сделанную“ картину».

Рисунок в новом каземате

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В представленном листе слово и изображение сливаются в единое высказывание. Вокруг абстрактных вертикалей размещен белый стих: «Я снова один. Твои волосы больше не шелестят вокруг моих бедер. Твои руки больше не смыкаются вокруг моих бедер. Твои губы больше не истязают моих бедер. Я снова один. Один как и прежде и снова один... один». Строки то выстраиваются вертикально, то перетекают в горизонтальные полосы, превращая текст в графический элемент. Этот лист — не иллюстрация и не поэзия с рисунком, а синтез, в котором форма и содержание взаимно обуславливают друг друга.

Я снова один

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В рисунке «Мой любимый избранный дьявол» композиция построена вокруг деформированного лица с гипертрофированным глазом и оскаленной улыбкой. Оно выступает из глубины листа и выполнено преимущественно размытыми пятнами туши, что усиливает его призрачность и галлюцинаторную природу — образ дьявола здесь лишен мифологической отстраненности.

Мой любимый избранный дьявол

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В рисунке тушью «Мистическое дитя» Смирнов изображает ребенка, которого к груди прижимает ангел. Композиция лишена иерархического центра, в духе древнерусской иконописи, о которой Смирнов писал в 1966 году: «Вся поверхность доски одинаково важна… для иконописца лик Богородицы принципиально не отличается от перышек ангела или от складок одежды святого».

Мистическое дитя

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В работе «Объятия, осененные ангелом» изображены две фигуры, прижатые друг к другу — над ними раскинул крылья ангел. Художник выстраивает изображение на контрасте: светлый центр композиции противопоставлен периферии, где размытые пятна туши и прерывистые, резкие линии создают ощущение нарастающего хаоса. За спиной ангела пространство наполняется множеством лиц, едва различимых в гуще теней: они проступают из мрака, как призрачные свидетели или души, ожидающие милости. Этот рисунок — метафора веры как последнего пристанища, какой она была для художника.

Объятия, осененные ангелом

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В представленном графическом листе Смирнов полностью отказывается от фигуративности в пользу редуцированных знаков и символов. В отличие от его экспрессивных работ, здесь доминирует сдержанность, а ключевую роль играет пустое пространство. Абстрактные элементы напоминают фрагменты распавшегося орнамента — точки, линии, треугольники, квадраты и дуги уже не подчиняются логике ритма, но сохраняют намек на утраченный порядок.

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В представленном графическом листе композиция строится на трех вертикалях, напоминающих фрагменты архитектурной остовности. Первый элемент сохраняет относительную плотность, однако по мере движения по листу линии форм размываются, геометрия распадается, пятна туши становятся все менее контролируемыми. Последняя фигура почти исчезает: ее контуры растворяются в потеках, оставляя лишь намек на былую целостность. Как писал сам художник, «мои рисунки не более чем опыт познания. Когда отчаяние доходит до предела, то рука невольно выводит иероглифы на бумаге. Меня гораздо более занимает изобразить линию, не противоречащую музыке стиха или философской стройности, чем написать „сделанную“ картину».

Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.

В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях. 

В работе «Ангел в гости пришел» центр композиции занимает женская фигура, окруженная легким ореолом, созданным за счет повторного, слегка смещенного контура и нетронутых участков бумаги. Крупные, иконописные глаза и спокойное выражение лица контрастируют с полным тревоги взглядом мужчины. Его вытянутый, деформированный силуэт смещен на периферию композиции. В этой работе ангел — не небесный вестник в традиционном смысле, а метафора любви, веры или внезапного озарения, зашедшего в гости в самый неожиданный час.

Ангел в гости пришел

Neue Schule von Moskau

16 plastyków moskiewskich

Nuove correnti a Mosca: rassegna di 58 artisti della giovane avanguardia

Die Kunst Osteuropas im 20. Jahrhundert in Öffentlichen Sammlungen der Bundesrepublik Deutschland und Berlins

Alexej Smirnov e i simbolisti magici di Mosca

Zweite Russische Avantgarde. Die Nonkonformisten. 1953–1983. Uas dem Sammlung Bar‑Gera

Alexey Smirnov und die Russische Avantgarde aus Moskau

Nuova scuola di Mosca: 100 opere di artisti non ufficiali

Progressive Stromungen in Moscau 1957–1970

Ангелы в искусстве XX—XXI веков

Smirnov von Raukh Aleksei

Зеркало. — 2012, № 40 (160)

Зеркало. — 2000, № 13-14 (138)

Зеркало. — 2004, № 24 (144)

Зеркало. — 1997, № 7-8 (135)

Зеркало. — 2008, № 31 (151)

Зеркало. — 2009, № 33 (153)

18+

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЁН МЕДВЕДЕВЫМ КИРИЛЛОМ ФЕЛИКСОВИЧЕМ, ЯВЛЯЮЩИМСЯ УЧАСТНИКОМ РОССИЙСКОГО СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ, ВКЛЮЧЁННОГО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ

Зеркало. — 2003, № 21-22 (142)

Зеркало. — 2005, № 26 (146)

Зеркало. — 1993, № 103

Зеркало. — 2006, № 28 (148)

Зеркало. — 2010, № 35 (155)

Зеркало. — 1996, № 1-2 (132)

Зеркало. — 2001, № 15-16 (139)

Зеркало. — 2007, № 29 (149)

Unofficial art

Painting

Literature

Symbolism

Journalists

Article

Book

Catalogue

Group exhibition catalogue

Graphics

Object

Issue

Group Show

Special Exhibition

Person

Музей современного искусства «Гараж»

Palace Editions

Herzliya Museum of Art

Sopot

Bochum

Zürich

Moscow

St. Petersburg

Turin

Stuttgart

Hamburg

Herzliya

Lugano

Frankfurt

Florence

Да

Artist

Author

Author of text

Article author

Mentioned

Moscow, Garage Archive Collection

In storage

St. Petersburg, Garage Archive Collection

7-9 years 

10-14 years 

15-17 years 

0-6 years 

Architecture

Photo

Journalism

Psychology

Music

Family

Stream

Series

Seminars, Workshops and Training

Lectures & Talks

Concerts & Performances

Film Screenings

Exhibitions

Courses

Tours

Concerts & performances

Conferences

Exhibitions & projects

News

Interview

Talks

Lecture cycles

Conferences and seminars

Book presentations

Art Guide

Garage publishing program

Sponsors, patrons, and partners

Information partners

Garage publishing program in collaboration with Artguide Editions

Garage International Publishing Program

Library events

Books in english

Garage Screen

Russian

English

Bilingual (russian/english)

Film programs

GARAGE Club

Programs for exhibitions

Events

Garage Live

Garage Dance

Academic program

Grants

Field research

Patronship

Garage Studios

Mosaic Music

GARAGE Student

Garage.txt

Film festival

Film distribution

Sign language

Mental disabilities

Migration

Audio description

Tactile models

Accessibility guide

Physical accessibility

GARAGE Individual

Digital accessibility

Diversity

Events at Garage

Garage publishing program and Strelka Press 

Text

Audio

Video

Feature

Guide

GARAGE Individual +1

Research laboratories

Artistic research

Translation to russian sign language

Subtitles

Adapted tours

Quiet room

Translation to uzbek, tajik, and kyrgyz

GARAGE Premium

“We Treasure Our Lucid Dreams”

Space 1520

Contemporary Critical Thought

Directors’ series

The Garage Journal

GARAGE Circle

Temporality

Disability

Affect

Overcoming

Body

Timelessness

Non-normative body

GARAGE Collectors Circle  

Experience of the other

Otherness

Aleksei Smirnov von Raukh

Works