Освобожденный мятежом зверь
Алексей Смирнов фон Раух
- Категория
- ТехникаБумага, тушь
- Размеры40,2 × 28,4 см
- Фонд
- Инвентарный номерМСИГ_ОФ_98_Г_93
- Источник поступления
- Год поступления2025
Ключевые слова
О работе
Алексей Смирнов фон Раух — одна из самых загадочных фигур московского андерграунда: художник, реставратор и литератор. Сын профессора Московского архитектурного института Глеба Смирнова, внук передвижника Бориса Смирнова, он получил профессиональное образование в Суриковском институте, где изучал графику. Его искусство во многом выросло из духовной традиции семьи, старшее поколение которой принадлежало к непоминающей ветви катакомбной церкви. Визуальный язык Смирнова формируется на стыке экспрессионизма, сюрреализма, абстракции и иконописной традиции, сам автор определял его как «магический символизм». Смирнов обращался к глубинному пласту культуры — к ее дохристианским и христианским корням одновременно. Для него Византия и скифское искусство были не просто историческими источниками, а живыми архетипами, формирующими особое «доевропейское» сознание.
В 1960‑е годы Смирнов был в центре неофициальной культуры: общался с писателями Юрием Мамлеевым и Евгением Головиным, участвовал в жизни «Южинского кружка», дружил с поэтами Михаилом Гробманом и Генрихом Худяковым. Однако уже к середине следующего десятилетия он неожиданно отошел от художественной сцены и двадцать лет жил вдали от публичного поля: занимался реставрацией храмов, писал иконы и создавал литературные тексты, долгое время остававшиеся в рукописях.
В работе «Освобожденный мятежом зверь» Смирнов создает зооморфный образ, напоминающий коня, из тонких перекрестных штрихов фона, густых черных пятен и размытых, почти дымчатых линий, формирующих объем. Центр композиции — огромный глаз, обращенный к зрителю и выполненный в виде вихреобразной спирали, будто воплощающей «творящий ритм мятежного огня», о котором писал Максимилиан Волошин в стихотворении «Мятеж». Название работы, вероятно, отсылает именно к этой поэтической концепции как первооснове бытия — не разрушения, но творческого преображения.

