Нечеловек, музей

 

Федора Акимова
Антиантроп. 2020–2021

Тюль, ручная вышивка, фигурки животных из пластика, вентилятор.
Размеры варьируются.
Предоставлено художницей.

Своими формальными качествами и силой поэтического воздействия работа Федоры Акимовой может напомнить известную инсталляцию Ханса Хааке «Синий парус» (1964–1965), в которой отрез шифона парит в воздухе и «дышит», словно живой организм. Так же как и Хааке, Акимова не романтизирует первозданную природу. Наоборот, «Антиантроп» — это тревожное размышление о перспективе после или вне человека; приглашение вести разговор от «нулевого лица», если использовать термин философа Грэма Хармана, представителя так называемого спекулятивного реализма. Вышитые вручную пейзажи на тюле — это миры, покинутые Homo sapiens, а возможно, возникшие до его присутствия на этой планете; обесцвеченные игрушечные фигурки динозавров и животных — указание на некоторые результаты «иррационального» эволюционного творчества и напоминание, что человек — это лишь один из случайных и произвольных его продуктов.

Мерцание переливающихся «мембран» у Акимовой отсылает к фильму Алекса Гарленда «Аннигиляция» (2018). Согласно сюжету картины и ее литературной основе — одноименному роману ведущего представителя weird fiction Джеффа Вандермеера (во многом, так же как и Харман, вдохновленного лавкрафтианскими ужасами) — на Землю была направлена сила, желающая спасти планету от надвигающейся экологической катастрофы. Но в результате ошибки это привело к завораживающим и пугающим генетическим мутациям: природа вышла из-под контроля человека. 

И «Аннигиляция», и новая работа Акимовой стремятся проявить древние панпсихистские страхи эпохи антропоцена: беспомощность людей перед витальной силой восставшей против них Геи, обращающей человека в животное или проращивающей сквозь него цветы, отказывающей ему в целостности и нарушающей его телесные границы. В «Исследовании ужаса» советский писатель и философ Леонид Липавский так описал страх перед силой жизни как она есть: «Это страх перед вязкой консистенцией, перед коллоидами и эмульсией. Страх перед однородностью, в которой появляются кратковременные сгущения, тяжи, нити напряжения, зыбкой самостоятельности, структуры. Примерами веществ и сред, рождающих этим страх или отвращение, могут служить: грязь, топь, жир, — особенно тягучие жиры, как рыбий или касторовое масло, — слизь, слюна (плевание, харканье), кровь, все продукты желез, в том числе семенная жидкость, вообще протоплазма. На последнем следует остановиться. Живая плазма не случайно возбуждает брезгливость. Жизнь всегда, в самой основе есть вязкость и муть. Живым веществом является то, о котором нельзя сказать, одно ли это существо или несколько. Сейчас в плазме как будто один узел, а сейчас уже два. Она колеблется между определенностью и неопределенностью, между безиндивидуальностью и индивидуализацией. В этом ее суть. На высших ступенях органической жизни это может заслоняться, но оно никогда не исчезает. Из этого следует, во-первых, то, что во всяком живом существе скрыто нечто омерзительное и, во-вторых, то, что великое множество живых существ явно омерзительно, возбуждает беспричинный страх».

ЯВ 

Поделиться