Во власти сирен

В концепции Анри Лефевра город — в том числе и такое пространство, в котором должны реализовываться потребности каждого человека в творчестве, воображении и игре. Право на это пространство неотъемлемо, у каждого горожанина должна быть среда, соответствующая его потребностям.
Участники городских процессов совершают звуковые действия в рамках реализации их права на город как пространства для творческой самореализации. Однако в ходе этих процессов регулярно возникают конфликты: реализация права на звучание одного горожанина нарушает право на звучание, тишину или иные звуковые формы творчества другого. Критическое осмысление самого понятия права на город — обязательное условие в разрешении подобных конфликтов.

Акустическая экология — область исследований, изучающая звуковую среду как систему. Она строится на идеях изначальной гармонии [звукового] ландшафта и превосходства [звуков] природы над техногенными явлениями — это, впрочем, присуще всем экологическим концепциям. Инновационная для времени своего создания — 1970-е были временем экологического бума, — акустическая экология сейчас часто подвергается критике за излишний антропоцентризм и алармизм.
Акустическая экология призывает к аудиальной осознанности как к первому шагу на пути к распознаванию звукового насилия вокруг себя. Предложенные Раймондом М. Шейфером практики звуковой осознанности можно использовать и в качестве учебного пособия: несмотря на критику подхода, они могут быть полезны в интересах повышения качества жизни в городах.

Онтологический поворот — теоретический тренд в исследованиях звука, пришедший на смену предыдущим исследованиям аудиальной культуры. Ранее они были сосредоточены на вопросах восприятия звука, его опосредованного проявления в технологиях, культурных аспектах слушания. Онтологический поворот ставит вопрос о звуке самом по себе, независимо от его осознанного восприятия человеком.
Такой подход делает возможным разговор о материальных составляющих звука, о его природе (то есть его онтологии), о его способности к самостоятельному действию. Концепция звукового насилия выстраивается непосредственно в контексте онтологического поворота.

Агентность — способность свободно выбирать желаемую цель, способ ее достижения и само достижение. Взаимодействия между агентами — еще и способ, согласно которому они создаются и определяются. Граница между действующими агентами, объектом этих действий, а также между субъектом и объектом познания не ясна до конца — они тесно связаны между собой вплоть до некоторой запутанности. Эта связь создает сложное образование, называемое феноменом.
Понятие агентности предлагает новый способ описания звуковых действий, который не придерживается старых неопределенностей классического способа рассуждения с его неравноправной связью между действующим лицом и объектом действия, а также с упором на роль человека. Этот новый подход рассматривает само звуковое действие как полноценного агента, который может быть идентифицирован отдельно от его источника или того, кто его передает.

Феноменологическая (то есть основанная на анализе субъективного переживания) концепция Александра Кожева доказывает, что власть и насилие — взаимоисключающие вещи. Насилие необходимо только тогда, когда власть отсутствует, не получает признания. Субъективно воспринимаемая власть не нуждается в применении насилия, а субъективно воспринимаемое насилие не является легитимным. Власть получает поддержку от подчиненных как средство обеспечения порядка, тогда как насилие вызывает сопротивление как угроза этому порядку.
Различие власти и насилия как таковых позволяет сформулировать неравенство между звуковым насилием и звуковой властью. Один из инструментов аудиальной осознанности — умение говорить о ситуациях власти терминами субъективно воспринимаемого насилия.

Символическое насилие — взаимодействие социальных агентов между собой, легитимное принуждение жертв агрессорами к определенным действиям, взглядам и убеждениям. Легитимность эта формируется благодаря предполагаемому владению агрессоров некоторым символическим капиталом, а также поддерживается за счет формирования мыслей жертв посредством навязываемых агрессором ценностей.
В ситуации звукового насилия агрессор овладевает контролем над звуковой средой территории. Жертвы не опротестовывают установленный агрессором звуковой порядок, а лишь «подыгрывают» ему — и тем самым легитимизируют его символическое звуковое насилие.

Самые разные научные дисциплины (например, литературоведение и физика) рассказывают о сиренах, но если одни изучают мифических существ, то другие — системы оповещения. Это сильно сужает границы анализа, поэтому подход Майкла Булла кажется более интересным: сирены в его понимании — единый комплексный исследовательский объект, подвижный и исторически изменчивый.
При таком подходе сирены оказываются парадоксальным объектом: созданные как системы физической безопасности, они осуществляют психологическое насилие над людьми, а как источники насилия аудиального они становятся символом освобождения.