Марсель Бротарс. Стихи, 1961–1968 (перевод Алексея Воинова)
LE RHINOCÉROS
avec la brusquerie d’un dentiste qui attaque le mal
des impressions d’enfance. Il charge le vent
à sa racine. Il fait l’ombre. Mangeur d’étoiles.
ЖУК-НОСОРОГ
По нраву своему он переменчив. Он кормит птиц
и населяет несчетное число воспоминаний детства.
Внезапно он взлетает и атакует ветер,
так неожиданно дантист зрит зло, где самый корень.
А по земле тогда лишь тень скользит.
О пожиратель звезд!
UN JEU
Il rugit le rayé.
Il avait prévenu l’autre du danger.
Il l’aurait mal dit, expressément, sans doute.
Des rayures dévorent des rayures.
Il y a une vitesse de fuite dans ces animaux qui les fait
se confondre avec les objets inanimés. Je pense à une
cravate alternant le noir et le blanc, à ces tableaux de
mouvement si proches et si lointains à la fois.
Zèbre-Tigre-Photo
ИГРА
Углядев полосатую шкуру, взревел,
предвещает другому погоню.
Угрожает он злобно, возможно, нарочно.
И смешались полоски, они пожирают друг друга.
Бег животных стремителен, скорость их беспредельна,
тогда путаешь их с неживыми вещами. Вспоминаешь
полосатый свой галстук, живые картины,
на которых все близко и далеко в то же время.
Зебра-Тигр-Снимок
LES ZÈBRES
Les bons sont blancs. Les mauvais sont noirs.
Moi, je suis rayé sans espoir; (de blanc
Là où le noir servait et de noir où le blanc…)
Seul, dans la course vers le pouvoir suprême,
Je retrouve mes frères égauх.
La troupe est grise.
ЗЕБРЫ
Кто добр — носит белые одежды, а злые — все черны.
Я — располосован безнадежно (белеет там,
где все было темно, чернеет там, где все сияло…)
Один, стремлюсь я к высшей власти
и нахожу тогда своих собратьев.
А стадо целиком — сплошная серость.
М. Б. 1961
MA RHÉTORIQUE
Moi Je dis Je Moi Je dis Je
Le Roi des Moules Moi tu dis Tu
Je tautologue. Je conserve. Je sociologue.
Je manifeste manifestement. Au niveau de
mer des moules, j’ai perdu.
Je dis je, le Roi des Moules, la parole
des Moules.
МОЯ РИТОРИКА
Я ведь говорю Я ведь говорю Я
Властитель Мидий Я как утверждаешь Ты
Я повторяю Я храню Я изучаю
Я демонстрирую демонстративно Но где
та заводь мидий — тону
Я говорю Я Властитель Мидий Я
шепот Мидий.
LA MOULE
Cette roublarde a évité le moule de société.
Elle s’est coulée dans le sien propre.
D’autres, ressemblantes, partagent avec elle l’anti mer.
Elle est parfaite.
МИДИЯ
Ловкачка смылась из общего садка.
Отныне у нее есть свой — отдельный.
Она и сестры на море — на разных берегах — живут.
Ловкачка-мидия прелестна.
LES NUAGES
Est-ce vrai que le môle et le baluste maculé
nagent dans la lune? Je ne sais pas, je ne sais pas.
On dit qu’il n’y a aucune ressemblance là-bas.
Ce serait différent.
ОБЛАКА
А правда, что пятнистый спинорог и рыба-голова
по воздуху летают на Луне? Про то не знаю ничего.
А говорят, там все иначе.
Ну что ж, тогда другое дело.
М. Б. 1961
La formule du poisson est féroce,
c’est un cube, une boule, une pyramide
ou un cylindre obéissant aux lois de la mer.
Un cube bleu. Une boule rouge. Une
pyramide blanche. Un cylindre blanc.
Ne bougeons plus. Silence. L’espèce
dilate et fait mouvement.
Un cube vert. Une boule bleue. Une pyramide blanche.
Un cylindre noir.
Comme les rêves dont on ne se souvient pas.
Ils nagent ailleurs dans un monde ou Requin,
Couteau, Cuisinier sont des synonymes.
Un cube blanc. Une boule blanche. Une pyramide blanche.
Un cylindre blanc.
У рыб бывает облик страшный —
то куб, то шар, то пирамида
или цилиндр, и все подчинены законам моря.
И синий куб. И красный шар.
И пирамида белая. Цилиндр белый.
Теперь замри. Умолкни. Вот стая
движется, плывет.
Зеленый куб. И белый шар. И пирамида
белая. Цилиндр черный.
Как будто сны, которых ты не вспомнишь.
Они перемещаются в мирах иных. Там, где Акула,
Нож и Повар — суть одно и то же.
Вот белый куб. И белый шар. И пирамида
белая. Цилиндр белый.
М. Б. 1968
Enfin,
Qu’est-ce que la
peinture? Eh bien
c’est la littérature —
Qu’est-ce que la littérature alors?
Eh bien c’est la peinture
Eh bien alors — alors c’est bien
Mais qu’est-ce que le reste?
Ce qui reste — c’est une réforme de la lune
Quand elle est pleine, et que les cons y croient
Quand elle n’est qu’un mince croissant et soulève
des sentiments
Quand est la nuit noire théorique.
В конце концов,
Скажи, что живопись такое?
Что ж, это литература.
А что тогда литература?
Литература — это живопись!
Ну а тогда — тогда же что?
Что остальное значит?
А остальное — реформы на Луне.
Вначале полная, и дураки ей верят,
Потом Луна становится стройнее
и опьяняет без вина,
А ночь теоретически чернеет.
М. Б. 1966