Куратор танца Анастасия Прошутинская и танц-критик Анна Козонина в разговоре с куратором венского фестиваля ImPulsTanz Кристин Штандфест попробуют разобраться, в какой мере российский танец интегрирован в контекст европейской сцены и в чем его специфика. Как избежать логики «отставания» и «игры в догонялки»? Как критически подойти к автоколониальным настроениям в разговоре о российском танце?
В путешествиях по Европе и Америке легко наткнуться на афиши гастролей русского балета: классический танец российского производства знаменит и популярен во всем мире. Совсем иначе обстоит дело с отечественным современным танцем, который почти не известен за рубежом и кажется изолированным от мировой сцены.
Действительно, у современного танца в России весьма специфическая история: бурное развитие в начале ХХ века, государственный запрет на новые формы танца в 1930-е, 50 лет тишины и забвения и медленное перерождение в 1990-е, зарубежные гастроли на рубеже и в начале XXI века, уход финансирования и возвращение к изоляции к 2010-м.
Несмотря на непростую судьбу и отсутствие инфраструктуры, новейший российский танец кажется ориентированным на западный художественный контекст. Он все больше соотносит себя с актуальным англоязычным знанием о танце, применяет к себе термины из западных dance studies (хореографический поворот? пост-танец?), видит себя в контексте актуальных философский идей, заходит на территорию визуального искусства и перформанса. Изнутри кажется, что концептуально российский танец — часть европейской сцены с поправкой на недостаток ресурсов, образования, механизмов профессионализации. А как на это смотрит профессионал из Европы?