В центре внимания — способность кинематографа уже с первых лет своего существования перекраивать реальный мир и генерировать новые, не существующие пространства.
Способность кино быть незамутненным фиксатором реальности всегда вызывала вопросы. Ведь рамка кадра, ракурс, монтажная склейка, авторское высказывание в любом случае уже создают новую версию и интерпретацию реальности.
Лев Кулешов конструировал на монтажном столе творимую земную поверхность, Сергей Эйзенштейн раскладывал мир на атомы-кадрики, а затем, подобно богу-демиургу, создавал из них новые миры. Фриц Ланг переверстывал экспрессионистское «овнешнение внутреннего» в объективистский хронотоп будущего. Архитектурные объекты — реальные и созданные специально для фильма — превращалась в утопические метафоры гармонии, порядка, контроля и иерархии.
