Основной фонд

Приобретено у Антона Козлова

Сергей Ануфриев — художник и писатель, представитель московского концептуализма. Родился и вырос в Одессе, в семье художников‑нонконформистов Александра и Маргариты Ануфриевых. Начало карьеры соотносит с 1979 годом, когда прочитал статью Бориса Гройса «Московский романтический концептуализм» в журнале «А‑Я». В 1987 году вместе с Павлом Пепперштейном и Юрием Лейдерманом основал группу «Инспекция „Медицинская герменевтика“». Они занимались философией, литературой, перформансами, созданием объектов и инсталляций, а также, по выражению художников, «исследованием психоделических пространств». С конца 2000‑х работает в авторском направлении паттернизм.

В начале 1980‑х годов Ануфриев развивает идею «предоставительного искусства». Согласно «Словарю терминов московской концептуальной школы» это «вид изобразительного искусства, при котором зрителю — с помощью сложного фигуративного сюжета, заложенного в произведении, — предоставляется самому интерпретировать это произведение». В этот период он создает абсурдистские работы‑ребусы, комбинируя текст с семантически не связанными предметами, требующими дешифровки. То есть художник уступает зрителю право производства смысла. К этому периоду творчества относится произведение «Чем вызвана моя страсть к пошлым конвертам?».
В основу работы лег реди‑мейд — советский почтовый конверт, внутри которого спрятана авторская открытка. Художник имитирует по‑детски наивный цветочный паттерн с рамочками, в которые вписывает закодированные сообщения для зрителя. На первый взгляд работа имитирует «секретики» — распространенную в СССР детскую игру. Небольшие предметы, обладающие особым значением для ребенка, прятались от взрослых в укромных местах. Однако, взяв в руки конверт и следуя инструкциям автора, зритель не найдет ответа на вопрос — только решительный отказ давать какие‑либо комментарии относительно работы.

Сергей Ануфриев — художник и писатель, представитель московского концептуализма. Родился и вырос в Одессе, в семье художников‑нонконформистов Александра и Маргариты Ануфриевых. Начало карьеры соотносит с 1979 годом, когда прочитал статью Бориса Гройса «Московский романтический концептуализм» в журнале «А‑Я». В 1987 году вместе с Павлом Пепперштейном и Юрием Лейдерманом основал группу «Инспекция „Медицинская герменевтика“». Они занимались философией, литературой, перформансами, созданием объектов и инсталляций, а также, по выражению художников, «исследованием психоделических пространств». С конца 2000‑х работает в авторском направлении паттернизм.

В начале 1980‑х годов Ануфриев развивает идею «предоставительного искусства». Согласно «Словарю терминов московской концептуальной школы» это «вид изобразительного искусства, при котором зрителю — с помощью сложного фигуративного сюжета, заложенного в произведении, — предоставляется самому интерпретировать это произведение». В этот период он создает абсурдистские работы‑ребусы, комбинируя текст с семантически не связанными предметами, требующими дешифровки. То есть художник уступает зрителю право производства смысла. К этому периоду творчества относится произведение «Чем вызвана моя страсть к пошлым конвертам?».
В основу работы лег реди‑мейд — советский почтовый конверт, внутри которого спрятана авторская открытка. Художник имитирует по‑детски наивный цветочный паттерн с рамочками, в которые вписывает закодированные сообщения для зрителя. На первый взгляд работа имитирует «секретики» — распространенную в СССР детскую игру. Небольшие предметы, обладающие особым значением для ребенка, прятались от взрослых в укромных местах. Однако, взяв в руки конверт и следуя инструкциям автора, зритель не найдет ответа на вопрос — только решительный отказ давать какие‑либо комментарии относительно работы.

Чем вызвана моя страсть к пошлым конвертам?

Конверт — 18 × 10 см, лист — 13 × 9 см

Свен Гундлах — московский художник, один из основателей группы «Мухомор», чье карнавально‑ироничное искусство стало формой художественного сопротивления как официозу, так и серьезности концептуалистов старшего поколения. Перформансы, живопись и объекты «мухоморов» разрушали устойчивые штампы позднесоветской культуры, соединяя инфантилизм, игру, юмор и абсурд. 
Рисунок «Седьмое небо» относится к серии графических работ начала 1980‑х, объединенных лаконичной визуальной формой, минималистичной композицией и иронично‑абсурдным подтекстом. На изображении — шесть продуктов из советской потребительской корзины: яйцо диетическое, сыр голландский, масло крестьянское, огурец соленый, колбаса краковская. А перед ними — домик с надписью: «Сметаны нет». Любого из этих товаров в магазине могло не оказаться — разобрали. В верхнем правом углу — надпись «Седьмое небо», название ресторана на Останкинской телебашне. Гундлах намеренно использует характерную для языковых конструкций советского общепита инверсию и предельную конкретику. Продукты потребления приобретают статус идеологических маркеров. Простая, почти детская манера рисунка усиливает эффект: за внешней наивностью скрыта пародия на потребительский утопизм позднего СССР.

Свен Гундлах — московский художник, один из основателей группы «Мухомор», чье карнавально‑ироничное искусство стало формой художественного сопротивления как официозу, так и серьезности концептуалистов старшего поколения. Перформансы, живопись и объекты «мухоморов» разрушали устойчивые штампы позднесоветской культуры, соединяя инфантилизм, игру, юмор и абсурд. 
Рисунок «Седьмое небо» относится к серии графических работ начала 1980‑х, объединенных лаконичной визуальной формой, минималистичной композицией и иронично‑абсурдным подтекстом. На изображении — шесть продуктов из советской потребительской корзины: яйцо диетическое, сыр голландский, масло крестьянское, огурец соленый, колбаса краковская. А перед ними — домик с надписью: «Сметаны нет». Любого из этих товаров в магазине могло не оказаться — разобрали. В верхнем правом углу — надпись «Седьмое небо», название ресторана на Останкинской телебашне. Гундлах намеренно использует характерную для языковых конструкций советского общепита инверсию и предельную конкретику. Продукты потребления приобретают статус идеологических маркеров. Простая, почти детская манера рисунка усиливает эффект: за внешней наивностью скрыта пародия на потребительский утопизм позднего СССР. 

Седьмое небо

Свен Гундлах — остроумный и ироничный представитель советского неофициального искусства. В 1978 году вместе с Константином Звездочетовым, Алексеем Каменским и братьями Владимиром и Сергеем Мироненко основал художественную группу «Мухомор», которая создавала абсурдистские перформансы и живопись, опираясь на гротеск и игру с советскими визуальными штампами. После распада СССР Гундлах прекратил заниматься искусством.
Работа «Надежный щит. Карающий меч» создана на пике советско‑американского политического напряжения начала 1980‑х годов. Используя язык наглядной агитации, художник конструирует гиперболизированную схему государственной защиты: массивный щит с красной звездой укрывает землю от солнца, дождя и бомб. Под куполом сияет альтернативное солнце, а в недрах зарыт «карающий меч» — метафора скрытой угрозы или отложенного возмездия. Художник воспроизводит пропагандистские клише и паранойю с демонстративной наивностью, доводя до абсурда образность идеологических иллюстраций. Он сталкивает героическую риторику и военную символику с детской простотой рисунка. Этот псевдодидактический сюжет становится карикатурой на стратегическое мышление эпохи. Подобная ирония — не столько жест сопротивления, сколько нарочитая игра с визуальными кодами времени, в которой язык власти превращается в материал для деконструкции.

Свен Гундлах — остроумный и ироничный представитель советского неофициального искусства. В 1978 году вместе с Константином Звездочетовым, Алексеем Каменским и братьями Владимиром и Сергеем Мироненко основал художественную группу «Мухомор», которая создавала абсурдистские перформансы и живопись, опираясь на гротеск и игру с советскими визуальными штампами. После распада СССР Гундлах прекратил заниматься искусством.
Работа «Надежный щит. Карающий меч» создана на пике советско‑американского политического напряжения начала 1980‑х годов. Используя язык наглядной агитации, художник конструирует гиперболизированную схему государственной защиты: массивный щит с красной звездой укрывает землю от солнца, дождя и бомб. Под куполом сияет альтернативное солнце, а в недрах зарыт «карающий меч» — метафора скрытой угрозы или отложенного возмездия. Художник воспроизводит пропагандистские клише и паранойю с демонстративной наивностью, доводя до абсурда образность идеологических иллюстраций. Он сталкивает героическую риторику и военную символику с детской простотой рисунка. Этот псевдодидактический сюжет становится карикатурой на стратегическое мышление эпохи. Подобная ирония — не столько жест сопротивления, сколько нарочитая игра с визуальными кодами времени, в которой язык власти превращается в материал для деконструкции.

Надежный щит. Карающий меч.

Ирина Нахова, как и многие представители советского неофициального искусства, занималась книжной иллюстрацией. Ее мама работала редактором в издательстве «Детская литература», что сыграло важную роль в профессиональном становлении художницы, от знакомства с другими авторами до получения заказов. Нахова вспоминала: «Как‑то мама была приглашена в мастерскую Виктора Пивоварова и взяла меня с собой. В мои 14 лет я впервые познакомилась с живым художником и увидела настоящие картины. Мы подружились… Мама помогла мне получить первый книжный заказ, еще когда я была на первом курсе Полиграфа». В профессии иллюстратора был первостепенен заработок, однако работа с книгой оставила след в искусстве художницы. Искусствовед Барбара Валли особенно выделяет работу со зрителем: «Самым важным итогом этого опыта стала привычка постоянно помнить о зрителе, вовлекая его в творческий процесс».


Иллюстрации Ирины Наховой к сказке Павла Бажова «Серебряное копытце», вышедшей в издательстве «Детская литература», во многом перекликаются с ее графикой и живописью 1970‑х годов. Работы художницы в то время отличали приглушенный колорит и композиционные приемы сюрреализма — например, в картинах «Похороны Генерала» (1973) и «Гора и море» (1974). Однако Нахова адаптирует свой стиль для детской книги. В цветовой гамме превалируют оттенки малахита, хризолита и других минералов, важных для сказочного мира Бажова. Абстрактные растительные узоры напоминают структуру каменных пород, а вместо сюрреалистических фигур пейзажи заполняют образы животных и людей.

Ирина Нахова, как и многие представители советского неофициального искусства, занималась книжной иллюстрацией. Ее мама работала редактором в издательстве «Детская литература», что сыграло важную роль в профессиональном становлении художницы, от знакомства с другими авторами до получения заказов. Нахова вспоминала: «Как‑то мама была приглашена в мастерскую Виктора Пивоварова и взяла меня с собой. В мои 14 лет я впервые познакомилась с живым художником и увидела настоящие картины. Мы подружились… Мама помогла мне получить первый книжный заказ, еще когда я была на первом курсе Полиграфа». В профессии иллюстратора был первостепенен заработок, однако работа с книгой оставила след в искусстве художницы. Искусствовед Барбара Валли особенно выделяет работу со зрителем: «Самым важным итогом этого опыта стала привычка постоянно помнить о зрителе, вовлекая его в творческий процесс».


Иллюстрации Ирины Наховой к сказке Павла Бажова «Серебряное копытце», вышедшей в издательстве «Детская литература», во многом перекликаются с ее графикой и живописью 1970‑х годов. Работы художницы в то время отличали приглушенный колорит и композиционные приемы сюрреализма — например, в картинах «Похороны Генерала» (1973) и «Гора и море» (1974). Однако Нахова адаптирует свой стиль для детской книги. В цветовой гамме превалируют оттенки малахита, хризолита и других минералов, важных для сказочного мира Бажова. Абстрактные растительные узоры напоминают структуру каменных пород, а вместо сюрреалистических фигур пейзажи заполняют образы животных и людей.

Иллюстрации к сказке Павла Бажова «Серебряное копытце»

Четыре рисунка, 28,5 × 20 см каждый; восемь рисунков, 28 × 40 см каждый

Карьера Свена Гундлаха тесно связана с московским андерграундом начала 1980‑х годов. В составе группы «Мухомор» он участвовал в создании визуальных и поэтических мистификаций, пародировавших как символику официального искусства, так и концептуальные практики 1970‑х с их «убийственной серьезностью». Интерес к игровым формам высказывания стал основой художественного метода Гундлаха.
Работа «Шпион» входит в графическую серию, созданную во время очередного витка холодной войны и советско‑американского политического противостояния. Таинственная фигура в черном, стоящая на безлюдной улице, — архетип страха в массовом сознании позднесоветского человека. Руки в карманах, черная шляпа, темные очки, на груди — надпись «Шпион»; рядом -круглая бомба с тлеющим фитилем. Все подчеркнуто лаконично: минимум деталей, отсутствие полутонов, схематичные контуры. Гундлах сознательно имитирует эстетику наглядной агитации, превращая образ врага в нелепую, почти детскую карикатуру. Похожий на персонажей с картин Рене Магритта силуэт в шляпе превращается в универсальную метафору не только слежки, но и отчуждения — он одновременно угроза и свидетель распада. В интерпретации Гундлаха это не столько «шпион», сколько продукт параноидальной фантазии, порожденной идеологией. Работа становится высказыванием о страхах и о том, как искусство способно обнажить внутреннюю механику этих переживаний.

Карьера Свена Гундлаха тесно связана с московским андерграундом начала 1980‑х годов. В составе группы «Мухомор» он участвовал в создании визуальных и поэтических мистификаций, пародировавших как символику официального искусства, так и концептуальные практики 1970‑х с их «убийственной серьезностью». Интерес к игровым формам высказывания стал основой художественного метода Гундлаха.
Работа «Шпион» входит в графическую серию, созданную во время очередного витка холодной войны и советско‑американского политического противостояния. Таинственная фигура в черном, стоящая на безлюдной улице, — архетип страха в массовом сознании позднесоветского человека. Руки в карманах, черная шляпа, темные очки, на груди — надпись «Шпион»; рядом -круглая бомба с тлеющим фитилем. Все подчеркнуто лаконично: минимум деталей, отсутствие полутонов, схематичные контуры. Гундлах сознательно имитирует эстетику наглядной агитации, превращая образ врага в нелепую, почти детскую карикатуру. Похожий на персонажей с картин Рене Магритта силуэт в шляпе превращается в универсальную метафору не только слежки, но и отчуждения — он одновременно угроза и свидетель распада. В интерпретации Гундлаха это не столько «шпион», сколько продукт параноидальной фантазии, порожденной идеологией. Работа становится высказыванием о страхах и о том, как искусство способно обнажить внутреннюю механику этих переживаний.

Шпион

Свен Гундлах начал свой художественный путь в атмосфере позднесоветского застоя. Еще во время учебы в Московском полиграфическом институте он вошел в круг московского неофициального искусства. В 1978 году Гундлах стал одним из основателей группы «Мухомор», чье творчество строилось на пародии, травестии и деконструкции языковых, художественных и идеологических шаблонов. Художник последовательно развивал интерес к лаконичным, игровым формам высказывания, способным точно отражать противоречия культуры и политики своего времени.

«Правда» относится к графической серии начала 1980‑х годов, объединенной иронично‑абсурдным нарративом и нарочитой наивностью художественных приемов. Перед нами — схематичное изображение дорожного указателя с надписью «Правда». Композицию обрамляют два черно‑белых пограничных столба. Эта почти аскетичная графика работает как философский афоризм: «Правда» — это и пункт назначения, и мираж на обочине дороги, и идеологическое клише. Это также игра с названиями советских газет, лозунгов, понятий, утративших содержание. «Правда» здесь — не истина, а топос, фиктивное место, мимо которого можно проехать. Обезличивая и схематизируя язык власти, художник превращает его в знак — пустой, но узнаваемый. Работа становится высказыванием о девальвации слов, потерявших смысл, но сохраняющих форму.

Свен Гундлах начал свой художественный путь в атмосфере позднесоветского застоя. Еще во время учебы в Московском полиграфическом институте он вошел в круг московского неофициального искусства. В 1978 году Гундлах стал одним из основателей группы «Мухомор», чье творчество строилось на пародии, травестии и деконструкции языковых, художественных и идеологических шаблонов. Художник последовательно развивал интерес к лаконичным, игровым формам высказывания, способным точно отражать противоречия культуры и политики своего времени.

«Правда» относится к графической серии начала 1980‑х годов, объединенной иронично‑абсурдным нарративом и нарочитой наивностью художественных приемов. Перед нами — схематичное изображение дорожного указателя с надписью «Правда». Композицию обрамляют два черно‑белых пограничных столба. Эта почти аскетичная графика работает как философский афоризм: «Правда» — это и пункт назначения, и мираж на обочине дороги, и идеологическое клише. Это также игра с названиями советских газет, лозунгов, понятий, утративших содержание. «Правда» здесь — не истина, а топос, фиктивное место, мимо которого можно проехать. Обезличивая и схематизируя язык власти, художник превращает его в знак — пустой, но узнаваемый. Работа становится высказыванием о девальвации слов, потерявших смысл, но сохраняющих форму.

Правда

1. Открытый доступ

Мастер

Родилась в Москве. Живописец, график, художник книги, мастер масштабных инсталляций и энвайронментов. Окончила Московский полиграфический институт (1978). С 1978‑го — участник Клуба авангардистов (КЛАВА). В начале 1980‑х входила в круг МАНИ (Московского архива нового искусства) и художественной группы «Коллективные действия». В 2015‑м — экспонент Павильона России на 56‑й Венецианской биеннале.

Нахова Ирина

Ануфриев Сергей

Гундлах Свен

Музей современного искусства «Гараж», Россия

Московский концептуализм

Неофициальное искусство

1970-e

Иллюстрация

Графика

1980-e

Да

Автор

В запаснике

7-9 лет

10-14 лет

15-17 лет

0-6 лет

Изобразительное искусство

Архитектура

Фотография

Журналистика

Психология

Музыка

Семейные

Поток

Серия

Семинары, воркшопы и тренинги

Лекции и дискуссии

Концерты, спектакли и перформансы

Кинопоказы

Выставки

Курсы

Экскурсии

Конференции

Выставки и проекты

Новость

Интервью

Talks

Циклы лекций

Конференции и семинары

Презентации книг

Арт Гид

Издательская программа Музея современного искусства «Гараж»

Спонсоры, патроны и партнеры

Информационные партнеры

Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и Artguide Editions

Международная издательская программа Музея «Гараж»

События библиотеки

Книги на английском

Garage Screen

Русский

Английский

Двуязычное издание (русский, английский)

Кинопрограммы

Клуб Музея «Гараж»

Программы к выставкам

События

Garage Live

Garage Dance

Академическая программа

Гранты

Полевые исследования

Клуб GARAGE

Патронство

Мастерские Музея «Гараж»

Mosaic Music

GARAGE студенческая

Гараж.txt

Кинофестиваль

Кинопрокат

Жестовый язык

Ментальные особенности

Миграционный опыт

Тифлокомментарий

Тактильные модели

Руководства по доступности

Физическая доступность

GARAGE индивидуальная

Цифровая доступность

Разнообразие

Мероприятия в «Гараже»

Издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательство Strelka Press

Текст

Аудио

Видео

Спецпроект

Путеводитель

GARAGE индивидуальная+1

Исследовательские лаборатории

Художественные исследования

Перевод на русский жестовый язык

Субтитры

Адаптированные экскурсии

Тихая комната

Перевод на узбекский, таджикский, кыргызский языки 

GARAGE премиум

«Мы храним наши белые сны»

«Пространство 1520»

Современная критическая мысль

Директорская серия

The Garage Journal

GARAGE круг ценителей 

Темпоральность

Инвалидность

Аффект

Преодоление

Искусство

Тело

Вневременность

Ненормативная телесность

GARAGE клуб коллекционеров

Опыт другого

Инаковость

Психическое здоровье

Травма

Личный опыт

Нейросети

Язык

7-11 лет

На ясном языке

Garage Café

Расписание занятий в компьютерном классе

Медиации

Расписание занятий в КК

Олег Баранов Going Down

Подкасты

Полка месяца. Театр

Страница издательской программы

Цикл встреч с резидентами мастерских Музея «Гараж» «Путевка в?..»

Опен-коллы

Полка месяца. Кино

Полка месяца. Современный танец

Проекты «Устная история» и «Устная история 2.0»

Посетителям, передвигающимся на инвалидной коляске

ГАРАЖ.txt

Открытое хранение

Исследовательская лаборатория «Я — бандероль, Вы — штамп»

Исследовательская лаборатория ВОКС kinema

Лаборатория изучения советского искусства Центра авангарда

ЛИСИ_ЦА

Публичная программа

Бесплатно

По регистрации

Бесплатно при наличии билета на выставки

Платно

По предварительной брони

По предварительной брони по телефону или почте

По предварительной брони на ресепшене

Внешние проекты

Архитектура и дизайн

Кураторство

Музейное дело

Философия

Экономика

Кино

Критическая биография

Мемуары и дневники

Владельцам карты Garage

Каталоги выставок

Исследования

Для детей

GARAGE + Ad Marginem

GARAGE PRO

Minima

Мягкая

Твердая

Твердая, суперобложка

Обзор книги

Профессиональная программа

Обзор видео

Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem

Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem. Серия GARAGE Pro

Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem. Серия Minima

Cовместная издательская программа Музея современного искусства «Гараж» и издательства Artguide Editions

Экскурсии по городу

Экскурсии по выставкам

Каталог коллекции

Сортировать: