Композитор Эрик Сати в интерпретации американской исследовательницы Мэри Дэвис предстает одним из главных реформаторов музыки и культуры модернизма.
Даже в кругу художественного авангарда и парижской богемы эпохи fin de siècle Сати всегда выделялся необычным внешним видом, эксцентричным нравом и радикальными художественными жестами. А в сочетании с кризисами, периодами отчаяния и безденежья это сделало его культовой фигурой в истории музыки. Тем не менее талант Сати часто затмевали более «цельные» современники — такие как Дебюсси, Стравинский и Равель. Заново прослеживая основные этапы биографии Эрика Сати, американская исследовательница Мэри Дэвис возвращает Сати статус подлинного новатора, без которого был бы невозможен переход от классики к принципам модернизма и послевоенного искусства.
Прослывший самым ленивым студентом и отчисленный из консерватории, Эрик, однако, не бросил заниматься музыкой — и уже в ранних сочинениях деконструировал классические формы, внедряя в них элементы мюзик-холла, шансона, кабаре и прочих «низких» жанров. Критики называли это «музыкальным банкротством», однако Сати упорно отказывался следовать общепринятым канонам.
1880–1890-е годы — это первые амбициозные произведения («Гимнопедии»), знакомство с Клодом Дебюсси, работа в модных кабаре Chat de Noir и Auberge du Clou. Начало XX века — изучение современных принципов контрапункта в экспериментальной парижской школе Schola Cantorum, приведшее к сочинительскому буму 1910–1920-х. Именно тогда были созданы наиболее значительные вещи Сати — от мультимедийной серии «Спорт и мода», соединявшей музыку с повседневной жизнью, рекламой, драматургией и кино, до «меблировочных» пьес, целью которых было служить нескучным фоном различным формам светского досуга.
Вместе с Жаном Кокто, Пабло Пикассо и Леонидом Мясиным Сати работал над знаменитой постановкой «Парад» в рамках Русского балета Дягилева и балетом «Меркурий» Этьена де Бомона. Познакомившись в 1920 году с Тристаном Тцарой, он вошел в круг дадаистов и написал партитуру к не менее скандальному «Представление отменяется», в финале которого они с Франсисом Пикабиа выезжали на сцену на автомобиле «ситроен».
Его называли Вельветовым джентльменом — за то, что промотал полнаследства на одинаковые коричневые костюмы, которые носил много лет подряд, а Пикабиа придумал другу кличку Эрик-сатирик, указывающую на тонкое чувство юмора, которым пронизано большинство произведений композитора. Задолго до поп-арта и культуры селебрити, пишет Дэвис, «Сати уже ясно понимал, как ценно и важно быть уникальным, а значит, легко узнаваемым — “быть не как все”». Пожалуй, именно этот уникальный образ-сплав харизматичного денди и идиосинкратичного гения, который всю жизнь поддерживал сам Эрик Сати, лег в основу книги о его жизни.
