Маргарита Кулева «Привилегии присутствия»
Технический сотрудник Эрмитажа идет по освещенным неровным закатным светом залам, камера фиксирует нужный объект искусства, изображение дрожит. Экскурсовод, который находится дома за столом, примыкающем к высокому книжному шкафу, поясняет, что мы можем и чего мы, к сожалению, не можем увидеть сейчас на экране. Кажется, простая фотография объекта могла бы стать более удобным способом знакомства с ним, однако лишила бы трансляцию ее эксклюзивности, возможности оказаться там, где быть нельзя, привилегии присутствия.
Похожие онлайн-экскурсии по опустевшим залам музеев, запустило, кажется, подавляющее большинство крупных культурных институций. В дополнение к экскурсиям представлены 3D-версии некоторых выставочных залов, институциональные инстаграмы заполнены величественными панорамами безлюдных галерей, лестничных пролетов, внутренних дворов. Не исключение и остроумный дизайн сайта проекта «“Гараж”. Самоизоляции» самого Музея «Гараж», на котором изображена достаточно просторная квартира, в которой комнаты превращены в разные пространства Музея — выставочные залы, библиотеку и т. д.).
Многие из этих примеров говорят о зачарованности материальностью институции, острой ностальгии, в каком-то смысле фетишизации музейного пространства.
Виктор Кудряшов. Отзыв настоящего. 2020
Смешанная техника
Предоставлено художником
Взяв в скобки стремительность и силу перемен, с которыми столкнулся не только арт-мир, но и общество в целом, можно было бы предположить, что реакция на недоступность офлайн-институций могла бы быть другой. C одной стороны, активные дискуссии о виртуализации музея и новых цифровых возможностях продолжаются больше 20 лет. С другой, культурные и индустриальные исследователи, вводя концепты «сетевой креативности» и развивая дискуссию о нематериальном труде, относят творческих работников к тем группам, которые менее всего нуждаются в формальных организациях. Задаваясь вопросами о том, какую роль в российском арт-мире играют институции и как они связаны с социальными привилегиями и неравенствами, я пытаюсь исследовать ситуацию кризиса не как случай разрыва или радикального преобразования, но как своего рода лакмусовую бумагу, которая позволит нам говорить не только о лиминальном настоящем, но и рассуждать, используя более широкие временные горизонты.
Деньги и границы. Кризис, а точнее спектр выбранных мер реагирования со стороны как самих институций, так и стейкхолдеров культурной политики, дает нам новую пищу для размышлений о системе статусов и финансовой устойчивости в арт-мире. Например, крупные американские музеи начали массовые сокращения уже в первые недели кризиса, в то время как сотрудники британских институций оказались в более защищенной позиции. В России кризис еще раз показал разрыв между возможностями для устойчивого развития в государственном и частном секторах, резюмировать который можно только фразой из печального анекдота — «выживут только бюджетники». Кризис также обнажил проблемы дефиниций и границ поля культурного производства. Проще говоря, еще более острым стал вопрос, кто и каким образом может быть признан в качестве культурного производителя. Например, в Петербурге негосударственные культурные институции, многие из которых экспериментируют с организационными форматами и языками самоописания («креативные пространства», «площадки», «кластеры», «центры»), обратились с петицией к администрации города. Очевидно, речь идет не только о борьбе за доступ к льготам, но и символической легитимности: это борьба за признание.
Возможность видимости и место встречи. По чему мы скучаем, когда скучаем по культурным институциям? Ответ «видеть и взаимодействовать с искусством» — очевидный, но не единственный. To see and to be seen, классное фото в «Инстаграме», повстречать друзей и выпить на открытии, скупить половину книжного, выгулять платье, наткнуться в музейном кафе на звезду из рейтинга Power 100, услышать свежую сплетню — все это guilty pleasures, которые со временем становятся все менее guilty, более того, берутся в оборот музейным маркетингом. Современные культурные институции не просто работают на создание и поддержание перформативных солидарностей внутри художественного сообщества, но и оперируют как умелые социальные фильтры, давая чувство принадлежности более широким социальным группам.
Без институций? Критики институций могли бы увидеть наметившиеся положительные стороны в сложившейся ситуации. Не станет ли художественное сообщество, теперь в меньшей степени обремененное иерархичностью конвенционального арт-мира, более горизонтальным? Может быть, появятся новые солидарности? Более инклюзивные способы показывать свои работы? Новые способы встречи со зрителем, новые экономические модели? Возможно, онлайн-жизнь художественного сообщества и приведет со временем к большей диверсификации арт-миров, однако и в них возможны новые формы неравенства. Что теперь значит присутствие и как распределяются привилегии видимости? В этом смысле интересно рассмотреть, например, «Фейсбук» как место и рынок художественной жизни (здесь можем вспомнить феноменальный успех группы «ШАР И КРЕСТ», которая также оказалась объектом критики из-за условий отбора художников). Несмотря на формальное равенство (каждый сам себе институция и личный бренд), никто не начинает в «Фейсбуке» с нуля — социальный капитал, CV, бэкграунд приходят в онлайн вместе с нами. В ситуации виртуального многоголосья не только сами участники публичной художественной и интеллектуальной жизни становятся судьями и кураторами высказываний, но и алгоритмы, которые делают видимыми лишь некоторых из нас.
Санкт-Петербург, 20 мая 2020
Об авторе
Маргарита Кулева — социолог и исследователь культуры, кандидат социологических наук. Старший преподаватель департамента социологии, руководитель отделения дизайна и современного искусства НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург, аффилированный сотрудник Центра изучения Германии и Европы СПбГУ и Университета Билефельда и стипендиат Центра искусства, дизайна и социальных исследований (Бостон). Живет и работает в Санкт-Петербурге.
О художнике
Виктор Кудряшов — художник. Получил высшее техническое образование, в последствии обучался в «Школе молодого художника» в Фонде «ПРО АРТЕ» (Санкт-Петербург). Живет и работает в Санкт-Петербурге.
О работе «Отзыв настоящего»
Работа проблематизирует вопросы присутствия посетителей в институции онлайн и офлайн. Инсталляция, состоящая из 34 табличек Exit, расположена в пустом выставочном зале в Петербурге. Каждый раз, когда на сайт Музея «Гараж» заходит посетитель, одна из табличек загорается.
