Книга американского писателя и журналиста Эндрю Соломона посвящена советскому художественному сообществу эпохи перестройки. Воспоминания американца, лично знакомого с главными героями неофициального искусства рубежа 1980–1990-х годов.
Соломон приехал в Москву летом 1988 года на знаменитый аукцион Sotheby's, на котором впервые продавались работы нонконформистов, и благодаря счастливой случайности оказался в средоточии неофициального искусства того времени – знаменитом сквоте в Фурманном переулке. Там он познакомился с главными героями неофициальной арт-сцены (например, с Константином Звездочетовым, Вадимом Захаровым, Дмитрием Приговым, Иосифом Бакштейном, Андреем Монастырским, Свеном Гундлахом), на протяжении нескольких лет регулярно встречался с ними в СССР и на Западе и в результате написал книгу о советском художественном сообществе эпохи перестройки.
На английском языке книга вышла в 1991 году, на русском она публикуется впервые. Комментарии и послесловие к русской версии написал один из главных героев книги Константин Звездочетов. В русском издании впервые публикуются портреты художников конца 1980-х фотографа Виктории Ивлевой, а также фотографии из научного архива Центра «Гараж».
Взгляд со стороны на советское арт-подполье и советскую жизнь вообще иногда приводит к ошибкам (их остроумно комментирует Константин Звездочетов), но часто порождает и весьма проницательные наблюдения. Соломон очень чуток к иронии в творчестве нонконформистов и к нелепостям и абсурду советской жизни. «Ирония стала для моих русских друзей средством борьбы с собственными страхами и кризисами, …художники давно поняли, что единственный способ бороться с правительством, выдающим ложь за правду, состоит в том, чтобы выдавать правду за шутку. Юмор стал средством зашифрованной коммуникации, и пока они шутили, они могли, не опасаясь, говорить о чем угодно». Иронии и юмора много и в книге: Соломон описывает приключения Иосифа Бакштейна и «палки» салями на границе между Восточным и Западным Берлином, делится воспоминаниями о том, как ему, не говорящему по-русски, пришлось «переводить» стихи Пригова в британском консульстве в Нью-Йорке, или сохраняет для истории перипетии вынужденного сотрудничества художников с рэкетирами, которые в 1990 году пытались организовать выставку принадлежащих им работ нонконформистов совместно с Фондом культуры Раисы Горбачевой.
Но Соломон подчеркивает и серьезность неофициального русского искусства, которая вызывает у него восхищение: «Это книга о духовном благородстве, о человеческой цельности, о том, как важно не бояться отстаивать свои убеждения», – пишет автор в своем предисловии.
Книга интересна тем, что автор наблюдал за советскими художниками не только в СССР, но и на Западе – в их первых поездках на выставки в 1988–1990 годах (например, на выставке Булатова в Центре Помпиду и во время проекта «ИсKunstво» в Западном Берлине осенью 1988 года). Соломон видел, как менялись наши художники, как они адаптировались к новой реальности – к западной публике, не понимавшей смысл и художественный язык их работ, к арт-рынку, к неожиданно свалившимся на них деньгам и славе.
Русское издание завершается статьей об августовском путче 1991 года, которая не вошла в английскую версию книги. Соломон был в это время в Москве и пошел с художниками на баррикады к Белому дому, захватив с собой огромный флаг России, который Андрей Филиппов сделал в подарок Константину Звездочетову (этот флаг был развернут на баррикадах и попал в документальную хронику путча, в частности, в новости телеканала Си-эн-эн). И эти три дня в августе 1991 года лишь укрепили восхищение, которое Соломон питает к своим русским друзьям: «Для художников эти события позволили выйти на новый уровень свободы. Свобода всегда была их главной целью, но эти три дня подарили редкую возможность побороться за свободу физически, в режиме реального времени».
