Репрезентация образа глухого человека в массовой культуре

Полина Синева — сценарист, драматург, журналист, сокуратор выставки «Единомышленники» (2016)

Текст публикуется в авторской редакции

Образ глухого человека

Представьте, что вы смотрите фильм. Главный герой для вас пока загадка. И тут на экране раздается резкий звук, на который реагируют все, кроме героя. Или с ним пытаются заговорить, а он показывает на уши: не слышу. Или, возможно, он сам общается на жестовом языке. Это общий маркер, благодаря которому можно понять особенность героя. А дальше появляются новые подробности: как живет герой — сам по себе или интегрирован в сообщество глухих, как взаимодействует с другими — так раскрывается образ глухого человека. Но есть еще и то, чего мы, зрители, не видим. 

Что я имею в виду? На экспериментальной выставке «Единомышленники» в Музее современного искусства «Гараж» была показана работа Барбары Крюгер «Без названия (Я принял вас за другого человека)». Эта работа иллюстрирует ситуацию, которая происходит довольно часто: меня или любого другого глухого человека спрашивают, как куда-то пройти. Меня принимают за слышащую — невозможно сразу понять, что это не так. «Я принял вас за другого человека» — своего рода манифест незаметности как одного из фундаментальных отличий глухоты от других видов инвалидности. Возможно, эта незаметность в совокупности с использованием жестового языка и создают некий ореол таинственности и закрытости «страны глухих». 

В быту слышащие люди сталкиваются с глухими нечасто: в основном по долгу службы или если не слышит кто-то из родственников и друзей. Многие вообще никогда не сталкивались с глухими, но читали или слышали о них, видели передачи и фильмы. Получается, представление, или репрезентация, глухих приобретает куда большее значение, чем может показаться. И здесь стоит задуматься: как именно репрезентованы слабослышащие и глухие сегодня? Почему так, а не иначе? Что можно было бы изменить?

Чтобы ответить на эти вопросы, я расскажу об истории и современности репрезентации глухого сообщества в фильмах и комиксах. 

Репрезентация сообщества глухих в историческом ракурсе

История сообщества глухих до конца ХХ века — во многом история сурдопедагогики, обучения глухих людей слышащими. Ситуация радикально изменилась ближе к концу XX века: все чаще слабослышащие и глухие стали говорить о себе сами. Таким образом, до этого момента вполне можно рассматривать историю глухих как сюжет об угнетении, которое неразрывно связано с медицинской концепцией понимания глухоты.

Медицинская концепция подразумевает, что глухому необходимы лечение — слуховой аппарат или кохлеарный имплант — и обучение устной речи. Эта концепция, переход от нее к социальной и культурной хорошо отражает развитие медицинской этики в целом. Если античность и период Римской империи характеризовались в основном жестокостью в адрес людей с инвалидностью, то в дальнейшем происходило постепенное смягчение взглядов и осознание, что людям с инвалидностью нужна помощь. Так, к XVIII веку полностью сложилась и даже несколько изжила себя идея призрения, а уже в 1770–1780-е появилась концепция обучения глухих. Стоит, впрочем, заметить, что под обучением понималось овладение глухими устной речью (орализм). Так, в 1880 году на Миланском конгрессе даже был запрещен жестовый язык. 

Орализм продемонстрирован в британском фильме «Мэнди» (Mandy, 1952). По сюжету фильма, родители маленькой девочки обнаруживают, что дочь не реагирует на звуки, и проходят через все круги ада, типичные для слышащей семьи глухого ребенка. Родители считают, что самое главное — обучить ребенка, который не слышит, устной речи. В финале фильма девочка произносит: «Мэнди», — и все счастливы. Замечу: относительно недавняя оскароносная короткометражка «Немое дитя» (The Silent Child, 2017) показала, что за полвека почти ничего не изменилось. Слышащие родители по-прежнему хотят, чтобы глухие дети стали «нормальными» — слышали и пользовались устной речью, желательно без жестового языка. Изменилась только подача: то, что в «Мэнди» рассматривается как единственно верный путь, в фильме «Немое дитя» — препятствие для успешного развития глухого ребенка.

XX век — время важнейших перемен в области понимания глухоты, а также инвалидности и инклюзии в целом.

К 1960-м сложилась культурная концепция глухоты. Согласно ей, сообщество глухих — это лингвистическое меньшинство со своим языком и культурой. Потеря слуха рассматривается как приобретение глухоты. Культурная концепция тесно связана с признанием жестового языка, а также с осознанием глухими себя как отдельной общности. В России эта концепция вошла в обиход намного позже — с созданием в 1990-е Центра образования глухих и жестового языка.

Иллюстрацией культурного подхода к пониманию глухоты служит фильм «Молот» (Hamill, 2010). Это история о глухом борце, который столкнулся с двумя вариантами личностного развития — в мире слышащих и мире глухих. Дедушка сделал выбор за глухого внука, и тот учился среди слышащих, ходил в обычную борцовскую секцию, влюбился в слышащую девушку, которая отвергла его, и потерпел фиаско в институте, где даже не мог понять переводчика, поскольку не знал жестового языка. Разочаровавшись в своей жизни, герой отправился в Рочестерский университет, где оказался включен в сообщество глухих. Его жизнь изменилась: он выучил жестовый язык, нашел девушку и новых друзей и одержал победу в чемпионате.

В 1970-е окончательно сформировалась и утвердилась социальная концепция глухоты, когда в обучении глухих произошел переход к интеграции. Для этой концепции важны дихотомия «глухой/слышащий» и взаимодействие глухого человека с обществом. Впервые важным становится не сделать глухого «нормальным», а обеспечить комфортное существование с учетом особенностей. 

Между интеграцией и инклюзией существует огромная разница. Если задача интеграции — учить глухих и слышащих по единому стандарту, то инклюзия предлагает подстроить среду под индивидуальные потребности неслышащих учеников (выделить переводчика жестового языка, обеспечить учебный материал субтитрами, использовать специальные компьютерные программы и т. д.). О проблемах интеграции рассказывает мультфильм «Форма голоса» (Koe no katachi, 2016), который базируется на одноименной манге Ёситоки Оимы. По сюжету в обычную школу приходит глухая девочка. Однако по каким-то причинам ей не назначают переводчика или тьютора, который помог бы наладить учебный процесс. В результате девочка не только изолирована от одноклассников, но и подвергается травле.

Тему интеграции также поднимает графический роман глухого автора Сиси Белл «СуперУхо» (El Deafo). У глухой героини есть проблемы с коммуникацией, вдобавок она очень стесняется своего слухового аппарата. Автору удалось передать стыд за свою инаковость и стремление к сверхкомпенсации через выдуманную субличность. В фантазиях девочки суперухо решает все проблемы. Здесь сработал прием отстранения: вместо людей действуют человекообразные кролики. Их длинные уши — вовсе не случайность: центральное место в сюжете занимает слух и проблемы с ним.

Каждая концепция характеризует глухого человека по-своему — либо как беспомощного и дефективного, либо как субъекта с особыми образовательными потребностями, либо как полноценного представителя своей культуры. Там, где сообщество глухих хорошо развито, господствуют социальная и культурная концепции, там, где глухих подавляют, — медицинская. 

Разные степени нарушения слуха и воспитание в разных семьях также делают разнообразным опыт существования. Так, сюжет с глухим персонажем из семьи глухих будет развиваться по одним законам, а сюжет с глухим из семьи слышащих, слабослышащим или позднооглохшим персонажем — совсем по другим. Вот почему так важно обращать внимание на то, кто, где и с какой целью репрезентирует образ глухого.

Репрезентации образа глухого: проблемы, мифы и вопросы

Поскольку репрезентация глухих и слабослышащих — задача непростая, нередко возникают весьма спорные образы, сюжетные тропы и т. п.

Обращу внимание на самые важные и распространенные ошибки при репрезентации сообщества глухих в кино и массовой культуре вообще: 

• Стереотипизация — попытка показать, что с глухими сложно общаться. 

В результате слышащие люди, встречая глухого, автоматически считают, что с ним будет трудно. Сценарный консультант Линда Сегер отмечает, что с инвалидностью в кино принято изображать в качестве абсолютно отрицательных персонажей (как в фильме «Племя» (2014) — в школе для глухих среди учеников развита проституция и торговля наркотикам); вызывающих сострадание жертв; людей с суперспособностями, которые могут совершать невероятные подвиги и даже  «исцеляться» от инвалидности.

• Мифы — попытка восполнить пробелы в знаниях о глухих и людях с инвалидностью вообще.

Когда о чем-то известно мало или совсем ничего, рано или поздно возникают мифы. Не избежал этой участи и мир глухих. Некоторые мифы со временем уходят в прошлое (например, о том, что «все глухие — воры»), но другие живы до сих пор. Вот самые популярные из них.

Миф № 1: «Глухие — это мафия». О мафии глухих даже снят документальный фильм. Но то, что данный сегмент в мире слабослышащих и глухих действительно присутствует, не говорит о том, что абсолютно все представители сообщества имеют хоть какое-то отношение к мафии.

Миф № 2: «Глухие могут прочитать по губам что угодно». Вокруг данного мифа выстроен сюжет французского фильма «Читай по губам» (Sur mes lèvres, 2001). А вот история из моей жизни. Когда я училась в школе, к нам приходили из милиции и просили расшифровать видео, где какой-то мужчина что-то говорил. Разобрать что-либо было трудно — мужчина был заснят при плохом освещении, его лицо находилось в тени. Важно помнить — качественное считывание с губ возможно только при соблюдении нескольких важных условий: говорящий четко артикулирует, темп речи — спокойный, освещение — хорошее, лицо говорящего повернуто анфас, борода отсутствует. 

Миф № 3: «Жестовый язык во всем мире одинаковый». Во многих странах существует национальный жестовый язык. Есть также международные жесты, но это именно отдельные жесты, которые нельзя считать полноценным языком.

Миф № 4: «Глухие не могут водить машину». Глухие и слабослышащие могут быть прекрасными водителями. При этом несколько лет назад запретить им водить машину пытались на законодательном уровне. Недавно также случился скандал с глухими таксистами, к которым пассажиры не хотели садиться в такси. 

Миф № 5: «Глухим живется намного легче, чем другим людям с инвалидностью». Возникновению этого мифа поспособствовала незаметность глухоты, о которой я говорю в начале этой статьи. Однако нужно помнить, что в силу затрудненной коммуникации глухие могут быть оторваны от остального общества, и это серьезное препятствие для личностного роста и комфортной жизни в обществе.

• Апроприация — присвоение культуры глухих. 

К апроприации я отношу, во-первых, передразнивание жестового языка. В фильме «Ширли-мырли» (1995) есть отрывки, где появляется «переводчик жестового языка» на телевидении. На самом деле этот персонаж использует лишь имитацию, и то, что он говорит, для глухих людей не имеет смысла. На первый взгляд это выглядит забавно, ведь слышащие люди воспринимают перевод с жестового языка именно так. Но с точки зрения репрезентации образа глухого режиссер присвоил внешние атрибуты этого языка и лишил его всякого смысла, совершив культурную апроприацию.

Во-вторых, я считаю апроприацией исполнение роли глухого слышащим актером. В фильме «Двое» (1965) актриса Виктория Федорова очень киногенична в роли глухой Наташи, но неестественность ее жестов особенно заметна на фоне Марты Граховой — актрисы, которая действительно не слышит. А в фильме «Страна глухих» (1998) позднооглохшую девушку по имени Яя играет слышащая Дина Корзун, а неслышащие актеры из Театра мимики и жеста участвуют лишь в небольших сценах. 

Я считаю эти случаи не только апроприацией, но также дискриминацией, потому что абсолютное большинство ролей в кино — это слышащие персонажи, а глухих крайне мало. Для слышащих режиссеров намного важнее актерская фактура. Они не видят разницы между жестовым языком, выученным за один–два месяца, и жестовым языком носителя. Это несоответствие заметно только глухой публике. Да, зритель понимает, что кинореальность весьма условна, но тем не менее поверить персонажу он все равно не может. Когда-то женские роли отдавали мужчинам, однако со временем эти роли стали играть женщины. Что является причиной, а что — следствием того факта, что найти подходящего на роль глухого актера довольно сложно? В Америке благодаря лобби глухих активистов в фильмах «Дети тишины» (Children of a Lesser God, 1986) и «Молот» сыграли неслышащие актеры, которые смогли создать аутентичные образы. Замечу, что и у фильма «Племя», несмотря на месседж, поддерживающий негативные стереотипы, есть один весомый плюс: глухих персонажей там играют глухие актеры.

• Терминологические ошибки — нередко связанные с глухотой термины используются неправильно.

Так, нередко вместо «глухой» используют термин «глухонемой». Иными словами, к понятию глухоты добавляются еще и признаки немоты, хотя речевой аппарат у глухих чаще всего в порядке. Глухие люди могут использовать устную речь, и от слышащих их будет отличать лишь характерный акцент. При этом необходимо понимать, что глухой человек в любом случае не значит немой — ведь он может говорить на жестовом языке.

Часто вместо «жестовый язык» используют словосочетание «язык жестов». Но вот в чем дело: язык жестов — это язык тела (мимика, пластика и т. п.), но никак не сложная лингвистическая система, которой, вне всякого сомнения, является любой национальный жестовый язык. 

Еще одна распространенная ошибка — использование понятия «сурдопереводчик» вместо «переводчик жестового языка». Дело в том, что «сурдопереводчик» — это при буквальном переводе «ухопереводчик», что в корне неверно: мы переводим не органы, но язык.

Аутентичная репрезентация образа глухого

Качественная и аутентичная репрезентация глухих возможна. Для этого необходимо предпринять ряд шагов: 

1. Пригласить профессиональных консультантов по глухим персонажам — и на этапе написания сценария, и на этапе съемок, при этом этап сценарной работы особенно важен.
2. Создать правдоподобный сюжет об уникальном опыте глухого персонажа без стереотипизации, мифов и терминологических ошибок.
3. Пригласить глухих актеров на роли глухих персонажей (как это сделано в новелле «Дружба» в фильме «Шапито-шоу» (2011), которая представляет собой интересное размышление о том, являются глухие племенем и возможен ли для них выход за пределы сообщества).

Пример удачной репрезентации образа глухого — сериал «Их перепутали в роддоме» (Switched at birth, 2011–2017). Сюжет мелодраматичен: родители обнаруживают, что детей перепутали, и думают, как это исправить. Одна из девочек не слышит, что дает развитие многочисленным сюжетным линиям на тему глухоты. 

К съемкам подошли серьезно, наняв глухого консультанта и открыв на съемочной площадке курсы жестового языка для всех участников процесса. Я бы назвала сериал настоящей энциклопедией о жизни глухих — тут рассмотрены бытовые, социальные и культурные ситуации, вопросы инклюзии и интеграции, проблемы жестового языка, кохлеарной имплантации, позитивной дискриминации (когда глухому делают скидку из-за его особенности), смешанных браков и так далее.

Заключение

На сегодняшний день решение проблемы аутентичной репрезентации образа глухого — в руках самих глухих. Именно глухие и слабослышащие должны быть заинтересованы в распространении информации о своем сообществе; а также быть в контакте с теми, от кого зависит репрезентация, — режиссерами, художниками, писателями. При этом важно помнить, что у каждого глухого персонажа свой путь и свои способы взаимодействия с миром. Все это может послужить основой для уникальной истории, которую стоит попытаться рассказать именно своим голосом.