Поэтический autofiction «Стеклышки»
Вид экспозиции выставки «Служба времени. О природе длительности, преодоления и аффекта». Музей современного искусства «Гараж», Москва. 2021
Фото: Иван Ерофеев
© Музей современного искусства «Гараж»
Поэтический autofiction «Стеклышки»
Ксения Кононенко — поэт, психоаналитик.
В работе, представленной в формате гибридного цикла, включающего в себя элементы поэтического письма и эссе, рассматривается в максимальном приближении тема выключенного из социального поля, сошедшего с ума человека (отца автора) и его семьи, вынужденной заменять системные и институциональные проблемы с включением и дестигматизацией психических заболеваний собственными телами, решениями и знаниями.
прикольно.
\
невыносима, разве что, печаль твоя
сильнее всех живых
десятером ее не одолеть такую
когда мне будет нечем петь мои стихи
я буду думать, что тебя целую
\
Лакан в диссертации о паранойе подробно рассматривал случай Возлюбленной, случай Эмэ. Он напишет: «Чаще всего существует четкая связь между критическим или травмирующим событием и долгое время продолжающимся жизненным конфликтом. Этот конфликт с сильным этическим резонансом чаще всего связан с родительско-братскими отношениями субъекта. Совокупность именно этих факторов, по-видимому, определяет начало психоза». Позже он займется структурой и будет рассматривать психоз как форклюзию имени отца. Ниже я опишу этиологию психоза моего отца.
\
может быть, много нужно оставить,
может быть — мало,
делать из точки сумрак, в сумраке молча выть,
десять коленок вытерла и сто сапогов истоптала
и не окончательно вышло —
Забыла на месте застыть.
Эвкалиптом* повисла на дереве
или сочным зеленым плодом, ни откусить,
ни сорвать. не увидеть в листве
но меня хорошо растереть до объятий с другими,
чтобы пахнуть свежо и приятно,
чтобы чисто и звонко, как стеклышко,
было везде
\
*Эвкалипт переводится как «хорошо спрятанный». Я вспоминала также о нем, когда читала о женственности, что скрыта в смежности с самой собой. Однажды я обнаружила эвкалиптовый лист в своей книге как закладку.
\
В этиологии твоего параноидального психоза были как органические нарушения, так и резкая смена жизненных обстоятельств. Присутствовали: бред преследования, бред ревности, бредовые мысли о спасении мира, наших душ и твоей. Память о совершенном в аффекте насилии отсутствовала. Давящая на тебя изнутри и снаружи христианская этика твоей матери и насилие твоего отца (в детстве он избивал тебя за любую провинность, ты рассказывал это моей маме) заставили тебя в конце концов, я имею в виду уже на излете твоей истории, самоизолироваться от нас. В монастырь тебя не взяли, сказали «заботиться о своих детях», и ты ушел в уединенный домик, где в основном читал и занимался спортом. Потом у Барта в «Как жить вместе» я буду искать описания твоего быта.
Я буду старательно пытаться понять, как ты там жил и как можно тебя понять, как разделить твое одиночество, когда ты болен, и никому не нужен, и выкинут из своей жизни в 37.
Ты все еще видел бесов и призраков, считал, что твоя жена грязная, но уже больше не бил нас. Последние полгода своей жизни ты провел дома, потому что мама не хотела отдавать тебя в хоспис. Ты умирал очень долго и очень мучился от постоянных болей, метастазы пошли по всему твоему телу, попали в легкие. Ты хрипел и мычал так же, как и она, когда ты ее избивал. Ты выхаркивал свои легкие. Ты действительно нуждался в том, чтобы с тебя смывали грязь. Тебе не помогали наркотические анальгетики, я вспоминала, как ты учил меня медитировать, я надеялась, что тебе перестанет быть больно. Но я хотела, чтобы тебе совсем перестало быть больно.
Я начала понемногу заниматься психиатрией уже в 14, в восьмом классе. Мой первый научный доклад был посвящен самоубийствам, я разрабатывала эту тему несколько лет, главный мой тезис был такой — самоубийцы всегда говорят о своих переживаниях, но их никто не слышит, и никто не принимает их слова всерьез. Мужчины чаще доводят дело до конца, но женщины более изобретательны и совершают больше попыток. Я придумала опросник для подростков и тестировала его в школе. Я хотела заметить тех, кого никто не понимал. И ведь я только сейчас поняла, что у тебя всегда были проблемы с речью, ты говорил очень быстро и очень непонятно, как будто боялся, что тебя поймут.
\
должны ли мы были понять, что ты никогда не сможешь получить того, что можно было бы назвать необходимой помощью? должны ли мы были понять, что никто из нас не получит желаемого ни вместе, ни вместо тебя? должны ли мы были перестать желать конца твоей жизни и наших жизней? должны ли мы были сопротивляться или интересоваться? Почему и как чужие знания до нас не дошли? Что послужило стеной — твоя болезнь или страх перед ней и тобой, как ее носителем, всех остальных? Что значил страх?
\
в принципе, я пропустила несколько лет своей жизни, как пропустила многое.
\
десять возгонок, десть пеленок.
музыка больше не будет играть,
слышно неплохо, какие-то лохи
думают, будто нас можно понять.
четверо смелых, четверо сильных,
четверо — пятый — любимый палач
слово спасите — не произносите
произнесенное вылезет в плач
\
я очень долго боялась любых мыслей, которые могут быть неправильными и ненормальными в понимании моей семьи, вашей с мамой семьи. Например, мне можно было страдать, и поэтому я могла пить, но нельзя было страдать и не пить. можно было ничего не чувствовать, но при этом посвящать свою жизнь другим, но нельзя было ничего не чувствовать и при этом плевать на других. Один из моих любимых психоаналитиков сказал, что Желание — это Ад. Да, я знаю.
\
мой отец был веселым большим человеком, знаешь
он водил меня за руку в парк, он покупал мне мои любимые книги
он отдал меня учиться кататься на лошади, отвел на теннис и плаванье (я не научилась)
он читал со мной философов и поэтов,
он рассказывал смешные анекдоты и сильный был и красивый
он любил меня, он меня слышал и видел.
однажды мы шли гулять в парк
папа, я слишком взрослая, чтобы держать тебя за руку,
ты опускаешь голову.
Я знаю, ты очень расстраиваешься.
да. ты отпускаешь мою руку.
в общем, это был последний раз, когда я держала тебя за руку без страха.
папа, я никогда не слишком большая, я передумала, папочка
\
термин «паранойя» ввел Эмиль Крепелин
\
«Об одной группе таких больных мы говорим, что они страдают бредом наблюдения (Beobachtugswahn). Они жалуются нам, что постоянно и вплоть до самых интимных отправлений находятся под удручающим наблюдением неизвестных сил, вероятно все-таки лиц, и в галлюцинациях слышат, как эти лица объявляют о результатах своих наблюдений: „Сейчас он хочет сказать это, вот он одевается, чтобы выйти, и т. д.“. Это наблюдение — еще не то же самое, что преследование, но близко к нему, оно предполагает, что больному не доверяют, ждут, как бы застать его за запретными действиями, за которые его должны наказать. Что было бы, если бы эти сумасшедшие были правы, если бы у нас у всех была такая наблюдающая и угрожающая наказанием инстанция в Я, которая у них лишь резко отделена от Я и по ошибке смещена во внешнюю реальность?»
Фрейд З. Лекции по психоанализу. М., Разделение психической личности (31 лекция)
\
что за тупой вопрос?
на меня это никак не повлияло.
(пишу этот текст)
\
я запирала двери письменным столом, что бы ты не вошел в комнату, что бы ты не тронул меня, что бы ты нас с сестрами больше не трогал. мое тело в 13 было каменным, я помню (потому что я считала и повторяла. считала и повторяла), что отжималась по 20 раз в 6 подходов, делала упражнение на верхний пресс 30 раз в 6 подходов, столько же на нижний и приседания с выпадами по 20 раз по 4 подхода каждый. я до сих пор очень точно кидаю ножи и попадаю окурком в щель канализационного люка в 9 случаях из 10.
все, что я хотела, это найти хоть какую-то лазейку, найти узкую маленькую щелочку, через которую можно залезть тебе в голову и что-то изменить там, что-то в ней исправить или чем-то попасть. чем-то задеть тебя, тонким и острым.
Никто не помогал.
\
никто не думал, что это правда. никто не знал.
это всего лишь значит, что моим единственным спасением от тебя были другие люди, которые никогда не приходили.
они никогда не приходили и они никогда ничего не слышали и они ничего не видели и они ничего не могли сделать.
в конце концов, понимаете, пришлось переписывать даже это — все мое желание было основано на том, что никто ничего не замечает., а один видит то, чего нет.
но ты ведь просто болел. ты просто очень устал.
но все равно к нам никто не приходил.
\
Это не было черным и стало похожим на колесо.
у призраков нет зрачков, нет глаз, нет рук, нет ног,
нет рта, нет головы, нет меня, нет тебя, нет сегодня, нет завтра
нет прошлого, нет будущего, нет молитв, нет признаний, нет договора, нет клятв,
нет обид, нет песен, нет призраков, нет мертвых.
Что есть у призраков, чего нет у нас?
\
надо что-то другое читать, чтобы писать. надо читать вместе с чем-то, накладывать поверх или под низ, чтобы посмотреть сбоку, искоса.
аналитик — он с краю, а поэт — он бежит сквозь горящий дом. ты ударил меня, когда мне было 6 лет, головой об стол, потому что я плохо написала. (Что я писала?) Когда мне было 10, ты погнался с топором за своим отцом, когда мне было 11, ты ударил первый раз мою сестру. когда мне было 13, ты пытался меня задушить. ты избивал мою маму 6 лет подряд за все подряд.
ты говорил, что поэты — они чувствуют дух. они как натянутые струны, вибрируют и чувствуют. ты большой мужчина, 190 см роста, 120 килограмм веса, бывший хоккеист, боксер, читатель айвенго, что произошло?
\
«Женщины могут пойти дальше мужчин по пути преданности в любви, и именно по этой причине Лакан предпочитает термину „мазохизм“ термин „опустошение“, которое мужчина может приносить женщине. Дело не в том, что женщины мазохистки, а в том, что угроза кастрации не имеет границ и не имеет препятствий. Женщины могут быть более решительными, отдавая себя и свое тело, чтобы достичь точки, в которой претворяется в жизнь наслаждение Другого».
\
к. меня спрашивал, могу ли я видеть фигуры в пустоте между объектами, контуры?
я думаю, что только пустоты и умею видеть.
\
«Слово „отсутствие“, говорит Лакан в семинаре XVII, absence, привело к забавной контаминации. Обратившись к sans, которое происходит, как считается, от латинского sine, что маловероятно, поскольку первоначально оно писалось как senz, мы обнаружим, что слово absentia, в аблативе, использовавшееся в юридических текстах, от которого и происходит куцее слово sans, без, — что оно, словечко это, уже произнесено было нами с самого начала нашего сегодняшнего разговора. Так что же? Senz, потом (puis) без (sans) — не о могуществе ли (puissance) идет речь? Не о потенции, этой воображаемой виртуальности, чье могущество от лукавого, а скорее о толике бытия внутри смысла (sens) — смысла не в качестве полноты смысла, а в качестве, скорее, того, что, как в словечках, нареченных по справедливости остроумными, бытует безотчетно».
\
Мое второе имя — Аксинья.
\
я знаю, сколько нужно молчать, чтобы крик превратился в черные буковки на страницах. примерно 12 лет.
\
аутопсия
биопсия
проведи со мной весь день
громко хлопаю в ладошки
отвлекаю твою тень
видишь на коленях точки —
это вчера она просила вырывать на ее ногах вросшие волоски,
у нее не сгибается спина и опухли от работы ноги.
мирись мирись больше не дерись.
а ты не просишь ничего. ты несколько недель уже с нами не разговариваешь и домой не приходишь, и нам хорошо и тихо всем вместе, мы пьем чай, и никто не кричит.
Как-то у меня не задается со стихами, когда я думаю о своей маме.
\
за год до твоей смерти начала учиться препарированию в медицинском лицее. я вырезала из толщи жира и фасций сердца и нервы. я хотела сохранить для других сердце и нервы.
\
«Итак, первая фаза фантазма битья у девочек должна относиться к весьма раннему периоду детства. Кое-что в них примечательным образом остается неопределенным, как если бы было безразличным. Скудость сведений, получаемых от пациентов при их первом сообщении „Ребенка бьют“, как будто оправдывается в фантазии этой [фазы]».
\
к нам никогда не приезжала никакая милиция. никогда нам в лицо не смотрели никакие соседи. ты на все вопросы психологов отвечал правильно, ласково улыбался, они действительно тебе верили; потом уходил из приемной и избивал человека в автобусе. потому что звучит бесовская музыка, и ты видел бесов, и кидал топор в своего отца., а нас было трое, мы уже не кричали, и она уже не кричала, молчала, выла, и стены были холодные, хотелось залезть еще ниже первого яруса нашей кровати, зарыться в пакеты с детской одеждой. и я так делала, в своем воображении. потому что девочки были меньше меня и за меня держались., а потом, когда ты стал падать, я у тебя научилась переворачиваться на живот, поворачивать тебе голову вбок. затыкать ложкой челюсть и выдерживать вес мамы, когда она на плече плакала и не вызывала скорую.
кем я стала для тебя?.
\
потом у меня появились три друга, все они были мужчины.
а у моих сестер не появились, в каком-то смысле всем нам взяла по одному.
по одному, потому что кесарю кесарево, так ведь ты считал
так ведь ты говорил.
в общем, непонятно, кого (я?) на самом деле оплакиваю,
моих сестер ты (-) в моей памяти
я ничего не помню
я их там не вижу
мою маму ты (-) в моей памяти
я ничего не помню
я их там не вижу
моих друзей ты (-) в моей памяти
я помню
я хорошо вижу
но у меня нет для этого слов
\
мечтала ли я об этом, когда не думала о твоих призраках,
крыльях и крыльях?
мне обнаженной не было права быть,
слишком беззащитная, тонкая,
не было дерева для прыжка. и не было цвета.
детки красивые мне смеются в лицо
милые девочки, мальчики, ваше стекло тонкое
и прозрачное
и мое тонкое и прозрачное
просто мне надо было прятаться, а вам хотелось, чтобы вас заметили
\
В Пятикнижии «Бога» не называют «отцом».
\
тем не менее
дуют ветра до готовой розы, втаскивают в колыбельную.
тем не менее
явлен и цвет, и звук, и еще немного
резонансного наносного слова,
сверху пыли твоей.
смеси спеси и трещин
вот тебе интерпретация взвеси готовой, мастер:
того места, где слово ищет, куда прыгнуть разик
посмотреть на экранчик, наклеить пластырь,
мячик спасательный — как телеграмм кружок.
а всего-то нужна была точка да постоянство места,
где без ропота шпор да без палки указки
тягучей молельной сказки с картографией смысла, текста,
прелести гадости прелости
поют к горю и радости
мне незнакомые — одинаково вторят лгут:
ἄξιος,
ἄξιος,
отзовись мне!
отзовись мне — тебя зовут