«Нестабильность, разбегание, блуждание, успех»

Лера Лернер — автор перформансов, инсталляций и художественных исследований, куратор, основательница Воображаемого Музея Перемещенных Лиц 

Текст пьесы представляет собой размышление о (не)возможности принятия разнообразия и другого.

Вступление в фойе

Я понимаю инклюзию в широком смысле, как взаимную работу по обеспечению условий для равных возможностей и разнообразия.

В своем утопическом проекте я предлагаю критически переосмыслить возможность подключения к опыту другого и сопереживанию инаковости. Представить практику ненормативной телесности и преодоления границ в телесном и ментальном опыте через предельное размышление о теле опухоли и становления тела с опухолью. Увидеть опухоль вне привычной человеческой этики и мифологии через погружение в полилог новообразований друг с другом.

Мы боимся и ненавидим то, что близко и одновременно далеко от нас, то, что кажется нам не похожим на нас, но при внимательном рассмотрении оказывается созвучным, с близкими потребностями, конкурентом за ресурсы.

Это утопический проект о возможности/невозможности принятия другого, радикального гостеприимства.

Тело пьесы

Нестабильность, разбегание, блуждание, успех

Разрозненное тело новообразования — плод нестабильных условий — преодолевает барьеры, любит и отрицает себя и других, блуждает повсюду, забыв свою профессию. Часто и с удовольствием делится, подвергается опасным ощупываниям, вопрошает возможность соприкосновения с опытом другого. Плохо воспитанное, но очень успешное, оно приглашает нас к трансвидовому переходу.

Кто ты?

Я — часть тебя. Я в тебе в педагогике, в почве, в языке. Я — новообразование. Я — повсюду.

Как ты появилась?

Я появилась в результате деления в неблагоприятных условиях. Во время деления произошла ошибка, и я стала более продвинутой клеткой, которая обладает двумя отличиями от своих соседей, своих собратьев. Первое — я стала больше похожа на предковую форму и начала легко делиться. А второе — я стала независимой от условий существования. Все клетки живут в определенных условиях, которые называются нишами. Это понятие включает в себя химический состав окружающей среды: наличие питательных веществ, количество кислорода; характер взаимоотношений с соседними клетками: количество и качество связей между ними. Обычно каждый тип клеток привязан к своей нише. Если обычная специализированная клетка каким-то образом оказывается вне своей ниши, она запускает механизм самоубийства, а именно апоптоза.

А я спокойно могу менять ниши, кроме того, я могу преодолевать барьеры, эпителиальные, попадать в кровоток и с кровью разноситься по различным нишам, в этих нишах приживаться.

Зачем ты здесь?

Мое существование — это одновременно и расплата, и эволюция (развитие).

В случае расплаты я рассуждаю так: каждый организм — это сообщество клеток, при этом не только сообщество клеток твоих, то есть тех, которые несут твой геном, но еще и сообщество клеток-симбионтов. Например, известно, что количество клеток твоих, с твоим геномом, в тебе меньше, чем количество других клеток. Таким образом, если вас сейчас разложить на клетки и посчитать количество эукариотических, человеческих, клеток и количество клеток-симбионтов, то кол-во симбионтов будет больше. В целом каждый многоклеточный организм — это содружество, содружество клеток. У самых простых организмов, например губок, все клетки примерно одинаковы. Есть половые клетки или стрекательные клетки, которые отличаются, но в целом они все более или менее одинаковы. Чем организм более дифференцированный, тем больше у него различных типов клеток. Иногда случается так, что клетки тела становятся слишком специализированными, слишком сложными, и новообразования как бы выходят из этого сообщества профессионалов, покидают его. Клетки новообразований больше похожи на предковые формы, на архаичные клетки. Таким образом, мы такие виды клеток, которые нарушают общее устройство организма. Мы в какой-то мере расплата за то специализированное комьюнити, то сообщество клеток, которое и есть организм. Это первое.

Второе мое рассуждение о том, что, возможно, мы новая ступень эволюции. Эволюция всегда происходила так, что какие-то старые формы или ошибки во время деления, например, превращались в новые формы с некоторыми новыми свойствами. В целом раковая опухоль — это следующая ступень эволюции обычной клетки. В какой-то мере это неудачная ступень эволюции, потому что она приводит к гибели организма, но вообще это расплата за то, что все биологические формы стремятся к совершенствованию. Иногда они хотят «как лучше», совершенствоваться и что-то менять, но иногда это приводит к негативным последствиям. Получается, это расплата за желание развиваться, стремиться к идеалу.

Поэтому раковые опухоли нужны миру для того, чтобы помнить о том, что развитие может привести к чему-то удачному, например, тому, что ты сможешь делиться или выживать в различных нишах, но это имеет свои последствия, такие как гибель всего организма.

Ты выбираешь места, в которые приходишь?

Да. Если смотреть на организм в целом, во-первых, это организм, который подвергается каким-то негативным воздействиям. Таким как стресс, плохое настроение, уныние, облучение, яды, солнечная радиация и так далее.

Во-вторых, предрасположенность к возникновению опухоли передается вам от родителей и их предков. Есть определенные генные мутации, которые делают наше появление более вероятным.

Таким образом, если смотреть на организмы в целом, то я выбираю или предрасположенные организмы, или те, которые чаще находятся в неблагоприятных условиях.

Если говорить о месте в теле, то у меня есть преференции, где мне жить. Если смотреть на места, где я возникаю и куда перемещаюсь, можно заметить, что я возникла на коже, но не осталась на ней, а ушла в мозг, например. Есть места наиболее привлекательные для меня. Это места, где много кислорода, много питательных веществ. Если я возникаю в коже, то люблю мигрировать и останавливаться в легких, даже не знаю почему… Вообще разные опухоли с разными характерами выбирают немного разные места.

Если воспринимать «место» не как существо или место, где я выросла, а как место, где я возникла, то тоже, да, я выбираю. Потому что есть определенные типы клеток и определенные органы, где я возникаю. Обычно там, где клетки чаще делятся. Места, где происходят постоянные обновления, например, кожа, где клетки привыкли меняться, то есть одни клетки умирают, другие возникают. Из-за того, что я появляюсь во время делений, которых здесь больше, а значит, и вероятность возникновения меня больше. Или места, которые больше подвергаются воздействию. Например, солнечными лучами, или соприкасаются с пищей. В Японии рак желудка бывает из-за того, что в морской рыбе содержатся диоксиды. Они присутствуют в небольших количествах, но если ты ешь очень много рыбы, как в культуре питания в Японии, то вероятность того, что они воздействуют на клетки желудка, которые тоже постоянно обновляются, возрастает.

Каково приходить туда, где тебя не ждут?

Просто прекрасно. Ты приходишь туда, куда хочешь, берешь все, что ты хочешь, и никого не слушаешь. Ешь что нравится, живешь где нравится, и ты равнодушна к общественному одобрению.

Готова ли ты уйти оттуда, где тебя не ждут?

Не-ет, там даже лучше. Зачем же я туда приходила?

Как ты проходишь через страх неприятия?

Именно потому, что я суперклетка, у меня нету никакого страха неприятия. Он атрофировался. Случилась мутация, и у меня его больше нет.

В чем твоя самоцель?

Завоевать все, что нравится. Захватить все, что нравится. Даже не то что захватить: со мной особо никто и не борется. Ну, борется, конечно, иммунная система, но не очень успешно. Таким образом, да, взять все, что мне хочется. 

А что хочется?

Ну это зависит от опухоли. Кому-то достаточно просто занять себе какой-нибудь маленький домик и жить там. Кому-то хочется путешествовать по всему организму и захватить много маленьких домиков по всему телу. Кому-то хочется вырасти огромной и неконтролируемой. Кто-то хочет познать все-все и пустить ростки вообще везде-везде. Зависит от характера опухоли. Каждая опухоль индивидуальна.

В какие моменты ты чувствуешь, что ты состоялась?

Это тоже зависит от каждой конкретной опухоли. Например, если вы сейчас пойдете и сделаете специальный пцр-анализ, который отвечает на вопрос «есть ли опухоль у вас в организме?», то с вероятностью 98% он покажет, что есть. То есть у каждого человека в организме прямо сейчас скорее всего есть 1, 2, 3, 10 … сколько угодно опухолевых клеток. Мы можем быть просто опухолевыми клетками и никого не трогать. Мы можем быть опухолевыми клетками, которые хотят разрастись, но не разрастаемся. Вы можете даже этого не заметить. И никакими средствами — ни мрт, ни другими — нас не обнаружить. То есть просто такие маленькие скопления клеток размером с игольное ушко, и мы можем такими и остаться. А некоторые клетки хотят менять места жительства, переходить из одного места в другое. 

Как же понять, что ты состоялась?

У каждого своя цель. Зависит от твоей цели. Когда ты ее достигла, то ты состоялась.

У тебя есть друзья?

Я делаю себе своих собственных друзей сама. Я постоянно делюсь, и все вместе мы становимся одним большим дружным разумом. В таком смысле да. Но с другой стороны — на друзей нам плевать. Мы рвем все связи между собой, и на дружбу нам становится плевать.

У тебя есть враги?

Врагов полно. Самые опасные из них — это Т-киллеры, которые все время вынюхивают мой след. И когда они сумели взять мой след, они ищут меня, подходят ко мне, начинают меня ощупывать, и если после ощупывания они поймут, что я это я, они меня тут же убьют. И мне нужно быть очень аккуратной и никогда наружу не ставить так называемые антигены, которые эти Т-киллеры смогут распознать. Нужно на запах и на ощупь быть максимально похожей на обычные клетки. Тогда Т-киллеры не узнают меня.

А злобные люди еще делают так: они могут взять кусочек меня, определить, какие у меня есть антигены, а затем с помощью специальных антител сделать так, что одна часть антитела будет определять какой-нибудь мой специфичный антиген, а к другой части будет крепко пришит такой же антиген, который узнают Т-киллеры. И таким образом они меня помечают для Т-киллеров. И Т-киллеры могут прийти, пощупать, почувствовать ту часть, которая является маркером того, что я опухолевая клетка, и за это меня убить.

Какие формы ты можешь принимать?

Все мы стремимся к форме шара. Она является самой оптимальной. В принципе, форму я могу менять, но в целом мне комфортней всего в форме шара. Потому что это самая удобная форма для деления: когда клетка делится, она всегда становится похожа на шарик, чтобы разделиться было удобней. И так как я всегда хочу делиться, то я чаще всего похожа на шар.

Как ты относишься к другим организмам?

Никак. Более-менее никак. Ну есть всякие вирусы, которые могут меня заражать, но в целом из-за того, что я такая суперсильная опухоль, мне особо нет до них дела. Они скорее несут опасность для соседних клеток, чем для меня. На всех остальных мне плевать. 

Как начинается твое утро?

Утро начинается обычно, как и вечер, с того, что я много ем. Опухолевые клетки в организме легко распознать, потому что мы потребляем больше всего сахара. И когда подлые люди хотят меня найти, они обычно метят сахар чем-нибудь, чем можно пометить сахар, и дальше, так как я постоянно ем много-много сахара, то я становлюсь сама помеченной. Так меня можно легко найти. Поэтому утро начинается с завтрака по типу — дольче вита, побольше сахара!

Что бы ты пожелала на будущее тем, кто смотрит на тебя сейчас?

Каждому есть, чему поучиться у меня. Например, нужно поменьше думать о том, вписываешься ли ты в окружение, поменьше думать о том, хорошие ли у тебя социальные связи, побольше думать о том, что интересно лично тебе, и просто добиваться своей цели. То есть опухоли, как я уже сказала, мы все немного разные, у нас у всех разные цели, но мы все можем стать более-менее успешными в том, что мы выбрали для себя сами, и нам плевать, что об этом скажет человек и другие существа, то есть те носители, в которых мы живем, или другие организмы, например, симбиотические организмы. Большинство опухолевых клеток никак на них не реагирует, ну, может, за исключением Т-киллеров, конечно.

То есть я желаю поменьше думать о социальных связях и побольше думать о своей индивидуальности.

Чему может научить твой способ быть?

Меньше думать о последствиях, действовать смело, и решительно, и так, как хочется только тебе. А все остальное — гори оно синим пламенем.

Что ты сейчас испытываешь?

Ничего особо, так как меня ничего не парит. Я думаю только о себе. И ничего особенно не испытываю по этому поводу.

Что ты делаешь, когда тебе тяжело?

Делаю то, что должно, и будь что будет. Всегда нужно просто делать то, для чего ты создан, то, в чем твоя сила. Если я опухоль, которая хорошо мигрирует, значит, надо мигрировать. Если я опухоль, которая хорошо делится, значит, надо делиться. Если я очень скрытная опухоль, которая хорошо сидит в толще каких-нибудь клеток и не имеет никаких опознавательных знаков, которые могут распознать Т-киллеры, то просто сидеть там, если мне так нравится, если мне так хорошо.

Все будет хорошо?

Ну для меня-то точно. Но иногда то, что хорошо сейчас, может быть очень плохо потом. Так что все относительно. Это, кстати, то, чему тоже можно поучиться у опухоли: если у тебя идет все слишком хорошо, то, возможно, конец близок.

Есть ли какое-то напутствие у опухоли для слушателей?

Прислушивайся к себе и не бойся делать то, что хорошо для тебя. Все в мире тлен. Никто не застрахован ни от чего. Просто делай что хочешь, и все. И не думай ни о чем.

Автор выражает благодарность доктору Наталье Пашковской за помощь в работе над текстом. А также всем, кто принял участие в полилоге с новообразованием.