Инклюзивные практики в арт-институциях: петербургский опыт

Анастасия Тихонова — искусствовед, исследовательница петербургского искусства, выпускница Факультета свободных искусств и наук СПБГУ.

Введение

Разнообразие и доступность уже стали базовыми ценностями западного общества, а инклюзивные практики — важнейшим направлением работы в институциях Европы, США, Канады и других развитых регионов. Ведущие музеи и галереи мира стараются организовать пространство так, чтобы оно было доступно для людей с самым разным опытом. Российские арт-институции также включаются в глобальную повестку и стараются достойно отвечать современным вызовам. Музей «Гараж», Фонд V-A-C, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Политехнический музей и многие другие — правда, в основном московские — организации предлагают профессионально подготовленные программы, доступные для людей с различным опытом, поддерживают разнообразие в своих коллективах и активно содействуют распространению ценностей инклюзии.  

Если в Москве людям с особыми потребностями «приходится терзаться при выборе между мероприятиями в разных музеях», то в других регионах они просто не имеют возможности участвовать в культурной жизни общества. В этой работе мне хотелось бы сфокусироваться на художественной сцене Санкт-Петербурга и определить, насколько арт-институции северной столицы доступны и открыты для разных людей. Для этого необходимо рассмотреть инклюзивные практики, к которым обращаются ведущие музеи и галереи города: Русский музей, Эрмитаж, ЦВЗ Манеж и другие.

Понятия «инклюзия» и «доступность»

Прежде чем перейти к описанию практик, стоит обратить внимание на термины. Слово «инклюзия» в широком смысле означает включение людей с особыми потребностями в социальную, культурную и гражданскую жизнь общества. А если речь идет об арт-институциях, то под этим словом обычно понимают вовлечение в их деятельность тех, кто ранее находился вне поля зрения: людей с инвалидностью, с миграционным опытом, подростков, пожилых и т. д. Понятие «доступность» также неоднозначно и может быть определено по-разному в зависимости от подхода и точки зрения интерпретатора. Но в любом случае практики доступности обычно разделяют на уровни: физический, коммуникационный, социальный и др.  

Говоря о «доступности», многие имеют в виду только доступность физическую. В результате пространства арт-институций адаптируются под особые нужды (устанавливаются пандусы, туалеты для людей с инвалидностью и т. д.), но при этом «реализуемые <…> мероприятия или некомпетентное отношение работников к людям с особыми потребностями оказываются лежащими далеко за пределами доступности». Конструктивная доступность здания — лишь первый шаг на пути к созданию пространства, которое действительно сможет стать местом встречи самых разных людей.  

В нашей стране к практикам инклюзии стали активно обращаться в начале 2010-х годов, после ратификации «Конвенции о правах инвалидов» (2012) и принятия закона «Об образовании в РФ» (2012), в котором шла речь о создании инклюзивных учебных классов. Еще одной важной вехой стало утверждение программы «Доступная среда» (2011), в основе которой лежит необходимость избавиться от средовых барьеров и сделать объекты культуры доступными для людей с инвалидностью. Так был задан необходимый вектор движения к переустройству общественных отношений, чтобы в будущем люди с различным опытом имели равный доступ к культурной, социальной и гражданской жизни.

Инклюзивные практики в арт-институциях Санкт-Петербурга

Рассматривать практики петербургских институций стоит начать с Государственного Русского музея, который занимается вопросом доступности уже более тридцати лет. Первые программы для людей с особыми потребностями появились здесь еще в 1992 году, а с 2015 года в музее работает полноценный инклюзивный отдел (отдел социокультурных коммуникаций), специализирующийся на привлечении самых разных категорий посетителей.  

У музея есть аккаунты в социальных сетях и канал на YouTube, что существенно облегчает поиск информации об особых возможностях. Официальный сайт прост, понятен и удобен в использовании, а все видео сопровождаются субтитрами. Удобные интернет-ресурсы, связанные с музеем, делают его более доступным уже на этапе планирования визита.  

Среди инклюзивных практик Русского музея — работа с глухими и слабослышащими экскурсоводами, которые рассказывают посетителям об экспозиции на русском жестовом языке (РЖЯ). С 2020 года такие экскурсии проводятся бесплатно. А для тех, кто хочет ознакомиться с экспозицией самостоятельно, есть мобильное приложение «Русский музей на РЖЯ» с видеогидом. Создатели приложения «старались учесть разные формы восприятия информации глухими и слабослышащими посетителями <…> и предусмотрели возможность регулировать скорость видео и размер субтитров». При этом благодаря тексту видеогид доступен не только глухим, но и слышащим.  

К сожалению, приложение охватывает не всю экспозицию, но есть надежда, что со временем оно будет обновляться и дополняться. Еще можно отметить, что в музее нет экскурсий на РЖЯ с переводом для слышащих посетителей, — и это тоже значительное упущение. Такие экскурсии могли бы позволить слышащим «узнать авторскую позицию неслышащего медиатора» и приблизиться к сообществу глухих.  

Музей активно работает с незрячими и слабовидящими посетителями. Для них предусмотрены экскурсии со специально подготовленным медиатором или тифлоаудиогидом (доступен на портале Izi.Travel). Создатели гида дополнили рассказ о жизни и творчестве русских художников тематической музыкой и интересными фактами о знаменитых полотнах. Благодаря такому неформальному подходу проект может заинтересовать и зрячих посетителей.  

Сотрудники музея проводят «экскурсии-путешествия» по Летнему саду, где незрячие и слабовидящие могут ознакомиться со скульптурами, решетками и растениями. Также с ноября 2021 года в Строгановском дворце доступна тактильная экспозиция, которая знакомит посетителей с двадцатью пятью скульптурами. Экспозицию такого размера вряд ли можно считать достаточной для ознакомления с культурным наследием, но это первый опыт организации тактильных экспозиций и для Русского музея и, насколько мне известно, для петербургских культурных институций в целом. Хочется надеяться, что со временем тактильных моделей будет становиться всё больше.  

Отдельный интерес представляет работа с людьми с особенностями ментального и интеллектуального развития. Русский музей регулярно проводит адаптированные экскурсии, поддерживает особенных художников и сотрудничает с социальными проектами и волонтерскими организациями. Также на базе музея работает «Открытая студия» — мастерская, где занимаются творчеством люди с особенностями ментального и интеллектуального развития. В сентябре 2021 года состоялась выставка художников, находящихся в социальной и культурной изоляции. Многие авторы работ — резиденты «Открытой студии», живущие в закрытых учреждениях.  

В сентябре 2021 года Русским музеем была также организована инклюзивная лаборатория «Арт-превращения» в Михайловском саду, в рамках которой люди с ментальными особенностями (в том числе пациенты психоневрологических интернатов) вместе с современными художниками, кураторами и волонтерами создавали творческий проект на тему «воображаемый музей». Работая в командах, участники разрабатывали концепцию и художественное оформление проекта, а затем выступали с презентацией. Важной задачей программы было смоделировать пространство, где каждый сможет внести вклад в работу команды.  

Резюмируя вышеизложенное, можно подчеркнуть, что Русский музей создает культурное пространство, открытое для людей с различным опытом. Инклюзия распространяется не на все группы возможных посетителей (например, в музее пока нет программ для людей с миграционным опытом), но работа отдела социокультурных коммуникаций в любом случае подает хороший пример другим институциям и меняет культурный ландшафт города, делая его более открытым и дружелюбным.  

Главный музей Санкт-Петербурга, Эрмитаж, к сожалению, уступает Русскому музею в плане инклюзивных практик. Важность инклюзии здесь признается на уровне дискурса, но программы, направленные на создание инклюзивной среды, сложно назвать выдающимися. Также стоит упомянуть о том, что официальный сайт музея вряд ли можно назвать простым в использовании, и находить важную информацию для людей с особыми потребностями довольно сложно.  

Тем не менее музей стремится стать доступнее. Об этом свидетельствует, например, выставка «Незримое искусство: расширяя границы возможного», которая открылась в ноябре 2021 года. На ней представлены тактильные копии средневековых фресок, древних артефактов и даже ковров из коллекции Эрмитажа. Также можно увидеть трехмерную тактильную копию картины Рембранта, созданную и представленную публике еще в 2018 году.  

Проект «Незримое искусство» обращается в первую очередь к слабовидящим и слепым посетителям, но безусловно может заинтересовать и всех остальных. Выставка дает уникальную возможность обрести опыт тактильного взаимодействия с предметами, которые ранее нельзя было трогать. Более того, многие экспонаты тяжело рассматривать даже людям с хорошим зрением. Без искусствоведческой подготовки трудно понять, что изображено, например, на выцветших от времени средневековых фресках или древних коврах. Так, «Незримое искусство» дает слабовидящим и слепым возможность ознакомиться с ранее недоступными для них экспонатами, а зрячим — расширить границы опыта и лучше понять проблемы людей с инвалидностью по зрению.

«Незримое искусство» — первый крупный инклюзивный проект Эрмитажа, но музей и ранее делал попытки включить в свою деятельность людей с различным опытом. Так, например, в 2018 году Молодежный центр Эрмитажа подготовил глухих экскурсоводов, но после обучения они работали всего на одной крупной выставке — «Илья и Эмилия Кабаковы. В будущее возьмут не всех». В рамках этой выставки также проводились инклюзивные экскурсии для людей с расстройствами аутистического спектра (РАС). Половину группы составляли люди с РАС, половину — нормотипичные.  

Целью мероприятия стало создание комфортной среды для людей с РАС, которые смогли познакомиться с искусством Ильи и Эмилии Кабаковых в подходящих условиях. При этом нормотипичным посетителям экскурсии дали возможность по-другому взглянуть на людей с РАС и, взаимодействуя с ними, расширить повседневный опыт. Как мне кажется, подобные практики необходимо продолжать и развивать, однако с 2018 года Эрмитаж не проводил ни мероприятий на РЖЯ, ни инклюзивных экскурсий.  

В целом инклюзивные программы (за исключением «Незримого искусства») нерегулярны, выглядят слишком скромно для музея такого масштаба и, по моему мнению, не соответствуют международному уровню, к которому стремится Эрмитаж. Тем не менее есть надежда, что «Незримое искусство» откроет новую страницу в истории музея и в будущем петербуржцы и гости города смогут увидеть больше проектов, доступных для людей с различным опытом.

Работает над созданием инклюзивной среды и Центральный выставочный зал Манеж. Нельзя не отменить, что сайт у него простой и лаконичный, а на главной странице есть вкладка «Доступность». Посетитель может быстро ознакомиться со всеми возможностями, которые предоставляет выставочный зал. Также стоит отметить, что на сайте есть социальная история, рассказывающая о походе на выставку.  

В Манеже регулярно проводятся экскурсии с переводом на РЖЯ и с участием глухих экскурсоводов. На YouTube канале доступен плейлист с лекциями, переведенными на РЖЯ. Для слепых и слабовидящих посетителей выставочного зала с мая 2021 года к выставкам подготавливаются тифлоаудиогиды.  

В 2018 году в Манеже прошла инклюзивная выставка тактильных скульптурных объектов «Прикосновение». Как и «Незримое искусство» в Эрмитаже, этот проект был направлен на формирование нового опыта у самых разных посетителей, вне зависимости от наличия или отсутствия у них инвалидности по зрению.  

Выставочный зал работает и с людьми с РАС — совместно с фондом «Антон тут рядом» проводит арт-медитации, которые заканчиваются творческими мастер-классами. В январе 2021 года был записан подкаст, где студенты фонда поделились впечатлениями от выставки и экскурсии. Также в Манеже проходят специальные экскурсии для людей пенсионного возраста. В целом инклюзивные программы достаточно разнообразны, регулярны и подают хороший пример другим петербургским институциям.

Заключение

В Санкт-Петербурге есть и другие институции, адаптирующие среду для людей с различным опытом: Музей истории религии, Музей политической истории России, Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, Стрит-арт музей и др. Однако лишь малая часть их инклюзивных программ направлена на создание пространства для встречи и взаимодействия разных людей. На сегодняшний день стремление создать доступный музей в Санкт-Петербурге подразумевает лишь физическую адаптацию пространства для посетителей с инвалидностью (экскурсии с переводом на РЖЯ, тифлоаудиогиды и т. д.), в то время как программ для других категорий практически нет.   Подводя итог сказанного, можно сделать вывод: инклюзия в Санкт-Петербурге только начинает развиваться. Музеев и галерей, которые уже стремятся работать в соответствии с принципами открытости и доступности, пока не так много. И всё-таки опыт Русского музея, Эрмитажа, Манежа и других говорит о том, что инклюзия постепенно становится новой нормой, а институции начинают двигаться к созданию по-настоящему открытых культурных пространств. В будущем хочется увидеть инклюзивные программы у таких важных площадок городской арт-карты, как «Пушкинская-10», Центр современного искусства им. Сергея Курёхина, ДК Громов, Музей сновидений Зигмунда Фрейда и др.

Список литературы