Лекция кандидата искусствоведения Николая Васильева о том, как менялся язык монументальной архитектуры ХХ—ХХI веков и какие специфические особенности ему свойственны.
В советском модернистском и постсоветском искусстве ключевая роль принадлежала плоскостной монументальной живописи — прежде всего мозаике, а с ней — рельефу и витражу. Борьба с излишествами и курс на реализм в станковом искусстве привели к возвращению, казалось бы, забытой беспредметности — через допускавшие больше свободы графику и монументальное искусство.
Хотя нефигуративное искусство встречалось редко, оно стало основой для сложных композиций, которые украшали фасады зданий, стелы, чаши декоративных бассейнов и интерьеры общественных пространств. Монохромная скульптура оттенялась цветным фризом или геральдическим элементом в смальте, возникла своя «мирная» символика: для дворцов культуры — театральные маски и музыкальные инструменты, для школ — книги и глобусы, для заводов — краны и космические корабли.
Язык монументального искусства последних советских десятилетий стремительно менялся, испытывая влияние как западных мастеров (чьи выставки середины века оставили глубокий след в сознании отечественного художественного сообщества) — Пабло Пикассо, Фернана Леже, так и советских авторов с собственной стилевой спецификой, далекой от конформизма, — Александра Дейнеки, Гелия Коржева. Такого разнообразия выразительных средств не могла позволить себе станковая живопись.
На первый взгляд, монументальность осталась лишь в церковном зодчестве и некоторых излишне фигуративных мемориалах. Примером того, как она существует вне культовой архитектуры, можно считать некоторые станции метро, но интерес к синтезу изобразительного искусства и архитектуры в наши дни не исчез вовсе, а возник заново в инсталляции и мультимедийных произведениях.
На лекции речь пойдет об особенностях, изменениях и художественном языке отечественной мозаики и другого монументального искусства с середины XX до первой четверти XXI века.