Секретик № 21. Художественное комендантство Анатолия Жигалова
Обычному советскому гражданину было сложно что-то радикально менять. Зато очень просто — контролировать. С начала 1970-х годов власти поощряли органы так называемого народного контроля, куда брали и членов партии, и беспартийных, но прошедших отбор. Как замечает французский историк Николя Верт, эти органы вскоре разрослись в целую армию, в которой служил чуть ли не каждый шестой. Эта структура управления, по Верту, «стимулировала добровольное участие в жизни общества» и привлекала многих образованных людей.
Для Анатолия Жигалова работа комендантом стала не столько инструментом контроля, сколько выходом в трехмерное пространство. «Участие в жизни общества» через службу в органе народного контроля для художника пародийно по содержанию, а по форме авангардно. «Я в 1970-е был последовательным радикальным “геометристом”», — объясняет он. А «последняя работа» «декларировала разрыв с конвенциональным языком искусства (квадрат) и выход в реальное пространство (куб как квадрат в трехмерном пространстве)». На трансформации квадрата в куб основано множество смыслов произведения Жигалова. Например, на одном плакате он предлагает купить «последнюю работу». Месяц художественного комендантства стоит 561 515 рублей 62 с половиной копейки. Стоимость «последней работы» — это комендантский оклад в 82 рубля 50 копеек, возведенный в третью степень. Вырученные деньги Жигалов собирался потратить на рытье канала, который отделит европейскую часть России от азиатской и навсегда определит культурную локализацию страны.
«Моя последняя работа: “Я работаю комендантом” ТРИЖДЫ принадлежит народу», пишет Жигалов на плакате. На самом деле, конечно, и сама работа, и акции в ее составе (закладка аллеи Авангарда, например) обращены не к абстрактному «народу», но к «публике вненаходимости» (так определяет неформальные круги общения эпохи позднего социализма антрополог Алексей Юрчак). «Публика вненаходимости», она же «свои», может спокойно, без оппозиционных аффектов, реагировать на призывы и лозунги, даже повторять их, но игнорирует смысл сказанного. Самый популярный персонаж советской массовой культуры 1970-х — Отто фон Штирлиц, герой сериала «Семнадцать мгновений весны». Его «последняя работа» — штандартенфюрер СС, он вскидывает руку в нацистском приветствии, когда надо, выполняет приказы, и одновременно работает в совершенно иной плоскости: Штирлиц должен выяснить, кто в немецком командовании ведет тайные переговоры с США и союзниками. Образ жизни нацистской верхушки и Штирлица подозрительно похож на сложившийся в эпоху застоя status quo: например, сближению Мюллера и Бормана с США в конце Второй Мировой соответствует «разрядка», начавшаяся с визитом президента Никсона в 1972 году. «Режим не нападает, а обороняется. Его девиз: не троньте нас, и мы вас не тронем», — писал диссидент Андрей Амальрик в пророческом тексте «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?».