Сергей Мохов «Death matters. Чему смерть и пандемия может научить нас»

С начала 2020 года люди по всему миру увлеклись новым для себя занятием. Запертые в домах на карантине, они стали тщательно следить за двумя вещами: за чистотой рук и за приростом числа заболевших и умерших от новой опасной инфекции COVID-19. И если с гигиеной все казалось более или менее понятно и не вызывало никаких споров, то последнее стало поводом для бурных дискуссий. Данные об умерших и заболевших, обновляемые каждые сутки, выстраивались в хитроумные графики с замысловатыми кривыми, которые должны были предсказывать, кто умрет, а кто будет жить. Пандемия неожиданно разрушила фундаментальные модерновые представления о жизни и смерти: впервые за очень долгое время европейской истории людям пришлось столкнуться с ужасающей близостью смерти и ее неконтролируемостью. Что надо делать, чтобы выжить? Спасут ли карантин, маски и антисептик — или нет? Что делать с теми, кто умрет? 

Но если отбросить эти гадания, встают куда более серьезные вопросы. Как подобное экзистенциальное потрясение способно изменить нашу жизнь и наше отношение к смерти? Ниже я попытался представить краткий список этих глобальных трансформаций. Часть из них мы можем наблюдать уже сейчас, а некоторые, надеюсь, будем наблюдать в самом ближайшем будущем. 

Похороны. Ритуалы, связанные с похоронами, — одна из самых консервативных частей духовной жизни человека. Даже в Средние века и ранее Новое время потребовалось несколько очень продолжительных эпидемий, чтобы изменился принцип устройства кладбищ (их вынесли за границы города) и были разработаны правила индивидуальных захоронений. Изменит ли коронавирус современную похоронную индустрию? Навряд ли так быстро, как нам хочется об этом мечтать, но изменения уже начались. Речь идет о постепенном внедрении различных цифровых технологий, способных разрушить привычные границы похорон. Подобные технологии уже внедряются в западных похоронных компаниях (онлайн-трансляции, удаленный заказ и исполнение траурных речей) и, очевидно, после пандемии этот процесс ускорится. 

Анастасия Потемкина. Серия без названия. 2020
Калька, гелиевая ручка, маркер
Предоставлено художником

Умирание: хосписы и дома ухода. Почти 80 лет назад, с окончанием Второй мировой войны, солидарность, гуманизм и необходимость заботы друг о друге привели к рождению в Европе welfare state. Социальное государство подарило не только пенсии и пособия, но и широкий спектр практик заботы — например, все ту же паллиативную помощь и профессиональный уход за умирающими и тяжелобольными в хосписах. Начиная с 1960-х число хосписов и различных учреждений, которые облегчают умирание, растет. Как ни парадоксально звучит, но забота и уход вышли на авансцену в период пандемии: врачи, медсестры, работники социальных служб привлекли внимание своим героизмом. Станем ли мы более внимательны и благодарны к людям, создающим инфраструктуру заботы? Опыт умирания показал, насколько важно задуматься о качестве умирания в современном мире — возможно, нас ждет дальнейшее бурное развитие хосписов и профессионального ухода за умирающими. 

Солидарность. Да-да, именно солидарность и способность людей объединяться. Война, природные бедствия и пандемии способны не только прямо разрушать и уничтожать, но и приводить к созиданию — с помощью мобилизации и солидарности. Особенно если это общая для всего человечества беда и великий уравнитель всего живого — смерть. Перед ее лицом люди способны вступать в плодотворную кооперацию несмотря на, казалось бы, устойчивые социальные, культурные и политические границы. Смерть может мобилизовывать — и речь идет не только о практических вещах, но и символических, таких как скорбь. Обсуждение смерти, эмоций и чувств, связанных с утратой, может привести к развитию инфраструктуры взаимопомощи и сопереживания. 

Анастасия Потемкина. Серия без названия. 2020
Калька, гелиевая ручка, маркер
Предоставлено художником

Природа. Пандемия напомнила человечеству, пожалуй, самое главное, о чем оно уже успело крепко позабыть: мы живем в сложном мире, которым управляют не только придуманные человеком законы, но и законы так и не постигнутой природы. Человеку модерна нравится думать, что именно он является центром мироздания и все процессы вокруг он может подчинить себе, если постарается. В том числе и смерть. Теперь же природа, в форме крошечного по своим физическим масштабам вируса, очень аккуратно напомнила об истинном положении дел. Вирус, как и землетрясения, наводнения и другие бедствия продемонстрировал, что люди — прежде всего часть природы. Не романтичной и таинственной, а жестокой и живущей по собственным принципам, где смерть — это так же естественно, как и сама жизнь. Последствия этого осознания могут коснуться и нашего отношения к смерти — мы станем проще говорить о том, что касается каждого из нас. 

Black Lives Matter. Несмотря на то, что недавний и продолжающийся революционный всплеск протестов против расизма и социального неравенства в США связывается с убийством полицейскими афроамериканца Джорджа Флойда, пандемия повлияла на него не меньше. Более половины погибших от коронавируса в США, если следовать статистике, — чернокожие люди. Именно они оказались наиболее уязвимой группой перед лицом вируса: не имеющие медицинской страховки, вынужденные выходить на работу для оплаты своих счетов, экономящие на средствах гигиены. Оказалось, что небелое население Америки не только не защищено перед произволом со стороны государственного аппарата насилия, но и вынуждено подвергать себя ежедневной опасности инфицирования и запоздало прибегать к медицинской помощи. Конечно, пандемия напомнила не сколько о важности жизни черных, сколько о социальном и расовом неравенстве современного общества, которое стало напрямую угрожать жизням миллионов людей. 

Смерть — один из наиболее ярких и доступных нам инструментов осознания того, что происходит здесь и сейчас. Как это уже и случалось много раз, шок от экзистенциального кризиса способен придать человечеству мощный импульс, чтобы стать лучше. Чума привела к краху феодализма, испанка перекроила имперскую карту Европы, а угроза радиоактивного загрязнения после Чернобыльской аварии внесла свой вклад в распад СССР. Может быть, и в этот раз человечество будет пытаться стать лучше — до тех пор, пока ощущение смерти не отойдет на задний план. 

Москва, июль 2020

Об авторах

Сергей Мохов — кандидат социологических наук, научный сотрудник ИЭА РАН. Редактор журнала «Археология русской смерти», автор книг «Рождение и смерть похоронной индустрии» (2018) и «История смерти» (2020). Лауреат Литературной премии имени Александра Пятигорского. Живет и работает в Москве.

О художнике

Анастасия Потемкина окончила Московский архитектурный институт и Академию изящных искусств в Вене. Соорганизатор и член Urban Fauna Laboratory (UFL). Живет и работает в Москве и Бангкоке.