Анастасия Вепрева «Депрессия планетарного масштаба»
И вот опять я оказываюсь в ситуации, когда для производства интернет-контента необходимо ответить на вопрос: «что изменилось за время пандемии?». Спустя несколько видео и ряда текстов, я вновь отвечаю, что ничего. Я как работала круглосуточно и безвылазно дома без права на отдых, так и продолжаю работать. Единственно, что мне пришлось выехать из Мастерских Музея «Гараж», и моя историческая графика, ранее бракованная за мрачность и неактуальность, неожиданно оказалась пугающе современной.
Карина Садреева-Нуриева. Флаг самых бесполезных. 2020
Бумага, тушь
Предоставлено художницей
Однако вокруг явно что-то изменилось. Моя тягучая депрессивная реальность маленького замкнутого и сгорбленного перед монитором человека оказалась расширенной на масштаб планеты. Вирус заблокировал людей внутри их помещений, и единственное окошко в мир светилось лишь на экранах их девайсов.
Первой линией фронта стал «Фейсбук» — и он успешно пал. Все стали туда писать, даже те, кто никогда это не делал. Посты появлялись на миллисекунды и сразу же уплывали вниз по течению ленты, навсегда исчезая из сиюминутной памяти. Одни и те же шутки про «Декамерон», хабар и хикканов-фрилансеров, не заметивших пандемии, всплывали в разных профилях и тут же тонули в общей пучине. Уверенно на платформе держались лишь интернет-срачи. Тысячи скучающих людей нашли себе бодрящее занятие на многие дни. Маленькие срач-пожарища возникали спорадически, перетекали одни в другой, но также безбожно тонули, унося с собой на дно еще и необратимо потраченное время.
Второй линией стал Zoom, который сразу же сломался, оказавшись уязвимым перед атаками троллей и совершенно небезопасным с точки зрения передачи информации. Но все равно он крепко въелся в ткань жизни вместе со своими Zoom-вечеринками. Слово «зумиться» не вошло в оборот, и часто по старинке говорили «поскайпиться»: «Давай поскайпимся в зуме». А так бы зумеры могли зумиться в зуме, забавно же, ну.
Карина Садреева-Нуриева. Смотрю, как я смотрю. 2020
Бумага, тушь
Предоставлено художницей
Передоз онлайн-информации случился достаточно быстро. Вначале, конечно, был большой ажиотаж — все выставки в онлайн, все в онлайн. Можно «как бы» присутствовать на мероприятиях со всего мира. Появились виртуальные пространства для экспонирования, AR-приложения для «примерки» искусства на стены, тучи групп по продаже искусства. Но свет в конце туннеля снова привел нас к монитору. Заляпанный пальцами. Пыльный. Вся коммуникация — через чат в Zoom, ибо голосом нельзя прерывать, иначе будет фонить. Кнопочки тоже пыльные, немного заедают. Давно пальцы не гладили ничего, кроме них. Твердые уголки. При желании можно почувствовать рельеф букв. Еще можно поклацать мышкой. Гладкие кнопки. Покрутить колесиком. Ах, да, мы же потребляем интернет-контент и нужно быть сконцентрированным. И обязательно включить свою камеру, чтобы лектору было комфортно, иначе, говорят, очень сложно рассказывать что-либо набору черных прямоугольничков. И все увидят твой беспорядок. И ты его тоже увидишь, и себя увидишь, и будешь все время об этом думать, и чувствовать кожей, что на тебя постоянно смотрят.
Всего стало так много, что оно потеряло ценность. Я так и не посмотрела сознательно ни одной лекции с начала пандемии. Я не выложила ни одну свою работу ни в одну из «продающих» групп. Мне как-то сразу показалось, что там все неправильно. Именно в них порицаемое общественностью желание «продавать себя» было обнажено до предела, и как результат — множество затаенных обид со стороны художников. Если меня не взяли, значит, я не ценный. Я много вложил в работу, а ее продают за копейки. Группы без предварительного отбора как последнее пристанище отверженных, где даже нет покупателей. Одинокие посты без лайков как констатация ненужности. Больше всего меня поразила ситуация, когда один коллекционер за сущие гроши перепродал замечательную работу уже умершей художницы. Мне показалось это унизительным.
Карина Садреева-Нуриева. Наблюдение за ростом. 2020
Бумага, тушь
Предоставлено художницей
Художница Ника Дубровская в своем фейсбуке рассказала о результатах опроса, в котором люди признали самой бесполезной работой работу художника. И мы все в какой-то момент стали этими художниками — бедными, беззащитными и обиженными людьми без каких-либо социальных гарантий и перспектив, с низкой ценностью жизни, новой конституцией и полным беззаконием.
Однако была и другая сторона ситуации. Уставшие от цифровизации люди неожиданно обратили внимание на близкое — на дом и его жителей. Стали видны все недоделки и несовершенства ремонта, стала заметна ущербность придомовых территорий. То, что раньше знали только малоподвижные пенсионеры и декретные мамы, стало достоянием общественности. И все стали что-то делать. Счастливчики с балконами превращали их в зеленые кущи, иные массово выращивали растения на солнечных пока что подоконниках, устраивая соревнования в сторис, у кого выше вырос салат. Понимание дома и уюта, ранее игнорируемое из-за передвижений, беготни и разъездов, как будто бы впервые вошло в нашу жизнь. Мобильные номады замедлились и превратились в самых ярых локалистов и домашних садовников, перераспределяя свою неуемную энергию в «становление-островом», как бы сказал Андрей Шенталь. Дача (и машина) вновь стала пределом мечтаний — недостижимым пространством автономизации, где нет вируса, но есть солнце и свежий воздух, где можно засадить будущей едой все грядки, подключить широкополосный интернет и уверенно готовиться к худшему.
Об авторе
Анастасия Вепрева — художник, куратор, редактор портала К.Р.А.П.И.В.А. Живет и работает в Санкт-Петербурге.
О художнике
Карина Садреева-Нуриева — художница. Окончила Омский государственный педагогический университет по специальности «Художник монументально-декоративного искусства». В данный момент живет и работает в Москве.