Секретик № 8. Алла Пугачева и тувинские шаманы
Молодая перспективная певица Алла Пугачева записывала новые песни, которые сочинил для нее композитор Александр Зацепин, в его домашней студии. Пугачева была немного простужена, но, казалось, на голос это не влияло, и они с Зацепиным начали работу над самой джазовой из предложенных композиций — «Бубном шамана». Однако когда Пугачева взяла верхние ноты в конце второго куплета, связки не выдержали. Ей потребовались месяцы, чтобы восстановить голос, и гораздо больше времени, чтобы вернуть его в нужную форму. Для этого певица занималась дыхательной гимнастикой — системой лечебных упражнений, придуманной целительницей-самоучкой Александрой Стрельниковой. Песня «Бубен шамана» с тех пор не перезаписывалась, а певица навсегда утратила возможность петь фальцетом.
В то же время выдающийся ученый Ленинградского отделения Института этнографии АН СССР (сейчас — Музей антропологии и этнографии РАН) Вера Дьяконова успешно защитила кандидатскую диссертацию «Погребальный обряд тувинцев как историко-этнографический источник». С 1957 года она регулярно ездила в Туву в составе научных экспедиций. Многие аспекты жизни тувинцев, интересовавшие Дьяконову в ее исследовательской работе, в особенности шаманские ритуалы, держались под секретом во избежание конфликтов с властями и партийной номенклатурой. Некоторые шаманы даже перестали использовать в своих обрядах бубны — прямые свидетельства их практики. Такое решение было довольно проблематичным, ведь по их представлениям бубен является конем, на котором шаман совершает путешествия в мир духов.
Фотодокументация полевых исследований Дьяконовой включает в себя портреты тувинских детей.
Они позируют на пороге дома и показывают ученой место погребения священного жеребца. Увиденные глазами этнографа, дети сами кажутся исполненными тайны: считалось, что способности шамана принудительно переходили от умершего шамана к новорожденному ребенку. Обращение к практикующим шаманам с просьбой провести ритуал, избавляющий от этого дара, было распространено среди тувинцев, которые хотели, чтобы их дети могли интегрироваться в советское общество.